Наблюдатель. Господин изобретатель. Часть VII

[9] Христо не путает, хотя чин есаула, ротмистра и капитана формально относился к обер-офицерским чинам, обращение было как «высокоблагородие», характерное для штаб-офицерских чинов.

Глава 10. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…»

18 октября 1898 г. Санкт Петербург — Пулково.

С утра день начался как обычно, поскольку встаем мы, когда достаточно рассветет, чтобы во дворе сделать зарядку, поэтому, на улицу вылезли довольно поздно — день значительно убавился и солнце не спешило вставать. А день сегодня выдался солнечный, что редко бывает по осени в Петербурге, так что надо обязательно пойти погулять. А пока рукомашествовали и дрыгоножествовали. Христо, как обычно, в углу тренировался с шашками описывая ими в воздухе круги и восьмерки. Улучив момент, когда он перестал фехтовать, к нему подошел Ванька.

— Дядя Христо, научи меня так сабли вертеть!

— Ваня, для этого сильная рука нужна, особенно здесь, — Христо показал на запястьте.

— У меня сильные руки, проверь.

Христо подсадил Ваньку на турник и он подтянулся десять раз, а в конце выполнил подъем силой.

— Ну что с тобой делать, Иван! Хотя рано тебе шашкой махать, но я тебе сделаю по руке, пока деревянную, а сейчас я тебе покажу упражнения для разработки кисти и предплечья, окрепнут связки — тогда и начнем.

Потом они еще бегали, отталкиваясь от стены и прыгали, а мы с Авраамом уже потихоньку слиняли с физкультуры. После всего раздался Ванькин визг, но я-то знал, что визжит он невзаправду, а для форса, так как уже привык к обливанию холодной водой в конце тренировки. Вылив на него полведра воды комнатной температуры, Христо растер его жестким полотенцем докрасна и отпустил в дом, а сам еще позанимался минут двадцать, вылив на себя в конце два ведра ледяной воды, которая оставалась всю ночь на дворе. В это время я уже приготовил теплую воду, вымыл Ваньке голову, причесал его и отправил завтракать, а сам подождал, пока нагреются еще три ведра теплой воды, чтобы помыться и не пахнуть старым козлом. Пока топил колонку, думал о том, что Христо готовит из Ваньки воина, и тому нравятся всякие воинские забавы — вон Аврааму они безразличны, а Ванька решил стать классным рубакой. Христо мне как-то признался, что хотел бы такого сына, как Ванька, чтобы передать ему свою воинскую науку.

— Да какие ваши с Малашей годы — пусть родит тебе двух пацанов и спарринги будешь проводить.

Христо не понял, что такое спарринг, да и у меня это вырвалось произвольно, но он мне ответил, что, к несчастью, у них с Малашей больше не будет детей. Когда она рожала Машу в Военно-медицинской академии, тоже что-то не так пошло в родах и ей сделали операцию, нет, живот не резали, но доктор потом сказал, что детей у них больше не будет.

— Я надеялся, что Ибрагим станет мне настоящим сыном, но он безразличен к воинскому искусству, да, боюсь, что и ко мне тоже. Видишь сам — синагога теперь у него дом родной. Я ведь ходил туда, в синагогу эту, когда там собирались добровольцы в экспедицию. Половина из них — гимназисты, начитавшиеся Буссенара, Жаколио и прочих приключенческих писателей. Я им рассказал, что такое пустыня, в которой нет воды и жара как в духовке, ползают змеи и скорпионы, а вокруг — враждебные племена. Спросил, кто умеет ездить на верблюде — никто, а на лошади верхом — дай бог, половина, и то, наверно, на смирном пони. А кто умеет стрелять — половина, почти все проделывали это из детского ружья Монте-Кристо.

— Мне это знакомо, Христо, по отбору в мой добровольческий отряд. Надо еще раз попытаться отговорить Авраама от этой авантюры.

— Ты не поверишь, хозяин (периодически Христо стал переходить на «ты», особенно когда волновался, но мне это дружеское обращение нравилось больше), Авраам пришел домой и закатил истерику — мол, после моей «лекции» половина добровольцев больше не пришла и выписалась из списков. Тогда я пошел еще раз к Гинцбургу и сказал, что, если погибнут дети — это будет на его совести. Такую, с позволения сказать, «экспедицию», я никуда не поведу, кроме как на детский пикник в окрестностях города.

Вот с такими мыслями я приводил себя в порядок и вдруг, через приоткрытое окошко ванной комнаты, услышал странное, но какое-то очень знакомое тарахтение. Потом оно стихло, судя по всему, прямо у двери дома. Выглянул в окно — надо же, у дверей дома стоял самый настоящий темно-бордовый автомобильчик и сейчас с шоферского места вылезал некто в кожаной куртке, крагах и шлеме.

— Барин, барин, к вам Великий князь, — закричала снизу Малаша (барином она меня кличет, когда волнуется).

Сандро, что ли, обзавелся автомобилем? Ответил Малаше, что сей момент спущусь встретить гостя.

Однако, это был не Сандро, но я не узнавал этого молодого человека.

— Князь, примите мои извинения, что потревожил вас в неурочное время, но сегодня великолепный день, давайте поедем в Пулково прямо сейчас!