Наблюдательница

– Но она… она часто сюда приходит? Вы ее раньше видели?

Девушка хмурит брови.

– Кого?

Секундная заминка.

– Вы имеете в виду женщину с гирями?

Я застегиваю молнию на жилете и киваю.

– Я только хочу узнать, какое у вас о ней впечатление. Она ведет себя нормально? Или вы замечали какие-нибудь странности?

Девушка изучающе смотрит на меня, остатки доброжелательности испарились.

– Даже если бы я хотела, я не имею права обсуждать наших клиентов.

– Я понимаю, но…

У меня в горле стоит ком, который никуда не девается, сколько бы я ни сглатывала.

– Не имею права и не хочу.

Она поворачивается в сторону, машет коллеге. Я разворачиваюсь и стремительно иду к лифту. Не останавливаюсь, хотя они зовут меня. Не дожидаясь лифта, сворачиваю на лестницу и бегом спускаюсь вниз. Только оказавшись на улице, вся запыхавшись, я оглядываюсь через плечо. Никто меня не преследует. Я подхожу к дереву, прислоняюсь к шершавому стволу и сую озябшие руки в карманы жилета.

Много раз я говорила себе идти домой, но через сорок минут я все еще стою за деревом. Вероника выходит с румяным после занятий лицом и объемными после фена волосами. Спортивную одежду она сменила на обычную. Стоя за деревом, я дую на чай в бумажном стаканчике, который я купила в киоске на углу. Надкусанный хот-дог, который я брала вместе с чаем, уже валяется в урне. Нет, вкус у него был нормальный. Но стоило мне проглотить пару кусочков, как в голове раздался голос сестры: «Анорексия, которой ты страдала в юности». Голос пронзительный, словно она вопит прямо мне в ухо. Это напрочь лишило меня аппетита.

Вжавшись спиной в дерево, медленно считаю до десяти и потом выглядываю. Вместо того, чтобы вернуться домой той же дорогой, Вероника быстро пересекает парковку и направляется к автобусной остановке. Куда она держит путь? Явно не домой. Отсюда почти все автобусы идут в центр. Соседка заходит под козырек остановки, присаживается на лавку и достает телефон. Я слежу за ней, несмотря на то, что все тело окоченело от холода. Я не замечаю ничего вокруг, кроме Вероники. Через пару минут автобус подъезжает к остановке. Двери открываются, Вероника заходит, и я вижу ее силуэт в окне автобуса.

Я бросаюсь к остановке. Бегу со всей мочи, горло горит, я задыхаюсь. Пятьдесят метров, двадцать пять, пятнадцать. Двери закрываются. Шофер смотрит на меня в зеркало, но, несмотря на то, что между нами остается метров десять, отъезжает от остановки. Автобус пыхтит, набирая скорость, и удаляется прочь, я замедляю бег, останавливаюсь, упираюсь руками в колени, чтобы перевести дыхание. Ноги словно налились свинцом. Поднимаю глаза и провожаю взглядом автобус, исчезающий за углом. Медленно выпрямляюсь.

Если бы водитель меня подождал, я бы села в автобус? Что было бы дальше? Что бы я делала?

Сую руки в карманы штанов и пинаю камень. Внутри кармана пальцы натыкаются на твердый предмет. Ключ Лео. Достаю его и рассматриваю на свету. Он поблескивает у меня на ладони. Убираю его, поворачиваюсь и иду обратно. Пора возвращаться домой.

26

На подходе к нашему малоэтажному кварталу меня охватывает апатия. Я иду, вяло переставляя ноги, движимая чистой инерцией. Но все равно выбираю дорогу через дом Стормов. Только пройду мимо, ничего больше. Но ноги сами собой замедляют шаг, и я замираю. Я смотрю на фасад, выкрашенный краской пастельных тонов, смотрю в окно кухни, которую прежде наблюдала лишь издалека. День. Дома никого нет. Лео в школе, Филип на работе, Вероника… Если бы я сообразила посмотреть номер автобуса, то примерно знала бы, где она, но сейчас я понятия не имею. По крайней мере, дома ее вроде нет.

Ключ Лео почти невесом, но я чувствую его тяжесть в кармане штанов. И вдруг я снова держу его в руках и рассматриваю. Он словно проник меня, вонзился мне в плоть. Я подхожу к двери и изучаю черную табличку. «Здесь живет семья Сторм». Это Вероника выбрала гравировку? И был ли выбор слов случайным, или попытка дать понять гостям, что они в этом доме – посторонние? Иначе почему она не выбрала более гостеприимное «Добро пожаловать в дом семьи Сторм»? Я нажимаю на звонок, выжидаю, снова звоню. Мои действия необъяснимы. Я знаю, что никого нет дома, но руки двигаются сами по себе, живут своей жизнью. В доме тихо, никто не спешит открывать, время бежит.

Мне на ум приходит соседка, которая застукала меня за разглядыванием дома Стормов всего пару дней назад. Если она снова увидит меня под дверью, то может всерьез что-то заподозрить. Может, расскажет Филипу с Вероникой или просто-напросто позвонит в полицию. Оглядываясь – никого вокруг, вставляю ключ в замок и поворачиваю. Раздается щелчок, и дверь открыта. Невидимая сила, которая перед этим заставила меня выбрать дорогу мимо дома Стормов, теперь толкает меня внутрь. Сила воли меня оставила. Развернуться и уйти было бы лучшим выбором, но выбирать у меня нет сил.