Наблюдения над исторической жизнью народов

Чтобы вторая попытка заменить совершенно старую династию новою удалась, палатным мэрам необходимо было сломить всякое сопротивление со стороны вельможества, со стороны светских и духовных землевладельцев, ибо со стороны Меровингов сопротивления быть не могло. Это было сделано окончательно палатным мэром Карлом, носившим знаменательное прозвище молота (Мартелл). Мы уже упоминали, что Карл для достижения своей цели употребил те же средства, которые употреблялись его предшественниками палатными мэрами, которые употреблялись и в другие времена, в других, далеких странах, но при одинаковых обстоятельствах, когда государства носят земледельческий характер, когда земля составляет главное богатство, главную силу.

Он раздает приближенным, верным людям епископства и монастыри; у епископов, которые остались на прежних местах, он отнимает часть земель, чтобы раздать их в поместья своим людям. Мартелл покончил дело своих предшественников, и сын его Пепин спокойно свел с престола Меровинга и сам сел на его место.

Разумеется, религиозное освящение, данное новой династии церковью, старшим римским архиереем или папою, имело свое значение, но нельзя думать, чтобы дело не обошлось и без этого освящения: все было приготовлено к событию; Пепин получил новое значение, новый титул благодаря преимущественно отцовской деятельности, уничтожившей всякое сопротивление окончательному возвышению Карловингской фамилии.

Приготовленные Карлом Мартеллом средства Пепин передал сыну своему Карлу Великому, которого важное значение состоит в том, что он соединил судьбу трех главных западноевропейских континентальных стран, судьбу Италии, Галлии и Германии. Мы видим, что северо-восточная часть Галлии представляла украйну римско-христианского мира, хранившего остатки древней языческой цивилизации и начатки новой, христианской. Далее, на востоке был мир варваров, варваров, способных по своей природе к принятию цивилизации, германцев, и варваров если не совершенно неспособных, то крайне тугих к ее принятию, степных варваров, обыкновенно знаменующих свою деятельность в истории отрицательно, чрез опустошение, разрушение: такими были в описанное время авары.

Следовательно, здесь, на границе двух миров, мы должны ожидать тех явлений, какие обыкновенно происходят на украйнах между цивилизованными и варварскими народами: постоянную борьбу между ними. Если цивилизованный народ слабеет в силу каких-нибудь внутренних причин, то варвары берут верх, усиливают свои нападения, даже покоряют цивилизованный народ и, смотря по своей способности, или основывают новое государство и новое общество, или довольствуются только внешним подчинением, данью. Если же усиливается цивилизованное государство, то оно теснит варваров, с которыми мирное сожительство невозможно, покоряет их и подчиняет цивилизации с большим или меньшим успехом, смотря по способности варваров в принятии цивилизации. Таково было отношение Рима к галлам.

Когда Рим, пользуясь последними своими силами, покорил Галлию и романизовал ее, то эта провинция явилась украйною римского цивилизованного мира относительно варварского мира германцев. Борьба между этими мирами началась немедленно, и так как Римская империя постоянно ослабевала, то варвары взяли верх, наводнили Галлию и утвердились в ней. Образование в этой богатой стране нового владения воинственными вождями варваров и, с другой стороны, указанное выше истощение Германии дает Галлии перевес над последнею; ближайшие народы ее должны признавать свою зависимость от франкских вождей, владетелей Галлии.

Разумеется, тут не могло быть прочности отношений: при первом удобном случае, при первой усобице между франками германские князья свергали с себя зависимость и начинали действовать враждебно против франков. Среди этих германских народов мы встречаем уже знакомое нам явление: как в Таллии времен Цезаря те народны были суровее, энергичнее и крепче, которые были подальше от римских владений, меньше были тронуты цивилизацией, так и в Германии описываемого времени самыми суровыми из племен были те, которые были подальше от галло-франкской границы; самыми суровыми, энергичными и крепкими между германцами были саксонцы.

Среди саксонцев франки должны были встретить самое упорное сопротивление, и время страшной, окончательной борьбы приближалось: силы франков сосредоточились благодаря австразийским вождям, преимущественно Карлу Мартеллу. Средства постоянного, упорного наступления на Германию, варварскую, разделенную и потому слабую, приготовились, но нападение на Германию шло с двух сторон: кроме франкских вождей постоянно упорное наступательное движение на Германию видим со стороны христианских проповедников. Заодно с Карлом Мартеллом действует знаменитый проповедник Винфрид, или Бонифаций, но идет далее вождя франков.