Читаем Набоковская Европа полностью

На экране появляется платформа берлинского вокзала 20-х годов 20-го века и вагон поезда, в котором видны отъезжающие Щеголевы. Зина стоит на платформе и прощается с матерью.


Марианна Николаевна:

Будем скучать без тебя, Зиночка. Но ты, во всяком случае, возьми отпуск в августе и приезжай к нам – посмотрим, может быть, и совсем останешься.


Зина:

Не думаю. – Ах да. Я сегодня дала тебе ключи. Не увези их, пожалуйста.


Марианна Николаевна (примирительно):

Я, знаешь, их в передней оставила.… А Борины в столе… Ничего: Годунов тебя впустит.


Щеголев (вращая глазами, из-за жениного полного плеча):

Так-то. Счастливо оставаться. – Ах, Зинка, Зинка, – вот приедешь к нам, на велосипеде будешь кататься, молоко хлестать, – лафа!


Поезд отправляется, Марианна Николаевна долго машет… Зина подбегает к Федору, и они целуются, как после долгой разлуки.


Зина (беря Федора под руку):

А теперь поедем ужинать. Ты, наверное, безумно голоден.


Зина и Федор идут к автобусной остановке.


Зина:

Что с тобой? Почему ты окислился?


Федор:

Грустно расстаться с Борисом Бодрым.


Зина (усмехнувшись):

А я думаю, что это вчерашнее безобразие.


Федор:

Глупости. Дождь был теплый. Я дивно себя чувствую.


Садятся в подкативший автобус. Федор платит за два билета.

Зина:

Жалованье я получаю только завтра, так что у меня сейчас всего две марки. Сколько у тебя?


Федор:

Слабо. От твоих двухсот мне отчислилось три с полтиной, но из них больше половины уже ухнуло.


Зина:

На ужин-то у нас хватит.


Федор:

Ты совсем уверена, что тебе нравится идея ресторана? Потому что мне – не очень.


Зина:

Ничего, примирись. Вообще теперь со здоровым домашним столом кончено. Я не умею делать даже яичницу. Надо будет подумать, как устроиться. А сейчас я знаю отличное место.


Ат (читает Федор):

За Потсдамской площадью, при приближении к каналу, пожилая скуластая дама (где я ее видел?), с глазастой, дрожащей собачкой под мышкой, рванулась к выходу, шатаясь, борясь с призраками, и Зина посмотрела вверх на нее беглым небесным взглядом.


Зина:

Узнал? – Это Лоренц. Кажется, безумно на меня обижена, что я ей не звоню. В общем, совершенно лишняя дама.


Федор:

У тебя копоть на скуле. – Осторожно, не размажь.


Зина:

Нам скоро вылезать. – Что?


Федор:

Ничего. Соглашаюсь. Вылезем, где хочешь.


Зина (взяв Федора за локоть):

Здесь.

Ат (читает Федор):

Туман какой-то грусти обволок Зину – ее щеки, прищуренные глаза, дужку на шее, косточку, – и этому как-то способствовал бледный дым ее папиросы. Шаркание прохожих как бы месило сгущавшуюся темноту.

Вдруг, в откровенно ночном небе, очень высоко…

«Смотри, – сказал он. – Какая прелесть!»

По темному бархату медленно скользила брошка с тремя рубинами, – так высоко, что даже грома мотора не было слышно.

Она улыбнулась, приоткрыв губы, глядя вверх.

«Сегодня?» – спросил он, тоже глядя вверх.


Занавес

Акт девятый

Работа судьбы


Открытый вагончик ресторана (шесть столиков) напротив сквера, где цветет армия роз. Вечер. На переднем плане, за столиком сидят Зина и Федор.


Федор:

Вот что я хотел бы сделать. Нечто похожее на работу судьбы в н а ш е м отношении. Подумай, как она за это принялась три года с лишним назад… Первая попытка свести нас: аляповатая, громоздкая! Одна перевозка мебели чего стоила… Тут было что-то такое размашистое, «средств не жалею», – шутка ли сказать, – перевезти в дом, куда я только что въехал, Лоренцов и всю их обстановку! Идея была грубая: через жену Лоренца познакомить меня с тобой, – а для ускорения был взят Романов, позвавший меня на вечеринку к ним. Но тут-то судьба и дала маху: посредник был взят неудачный, неприятный мне, – и получилось как раз обратное: из-за него я стал избегать знакомства с Лоренцами, – так что все это громоздкое построение пошло к черту, судьба осталась с мебельным фургоном на руках, затраты не окупились.


Зина:

Смотри, – на эту критику она может теперь обидеться – и отомстить.


Федор:

Перейти на страницу:

Похожие книги