Набор фамильной жести

– Тетя Ангелина, успокойтесь, – как можно ровнее произнесла она, – в моей комнате две кровати, вы можете лечь там. Ведь здесь не тюрьма, а пансионат… – Она сделала ударение на последнем слове.

– Да! – Казалось, тетя только и ждала этого предложения. Заведующий хотел возразить, но окинул их мутным взглядом и промолчал.

– Римка его прибьет, когда узнает, – громко и с явным удовольствием сказала тетя, пока они вдвоем медленно спускались вниз. «Хорошо, если только его», – с тревогой подумала Паша.

Похоже, прошла вечность, прежде чем они оказались на месте. Тетя выглядела измученной, но первыми словами, которые она произнесла, усевшись на кровать, были:

– Ты бы видела, как я его тапками, тапками… – И тетя энергично показала.

– Но тетя, в самом деле, что вы делали возле лестницы?

– Бог ты мой, что, что. Ты же опять все забыла, я взяла твою сумку, тапки и – следом, думаю, надо же отдать. Только к лестнице подошла, а он как кинется, как прыгнет и давай халат с меня рвать. – Тетя неверной рукой поправила волосы.

Халат! Паша в недоумении смотрела на тетку. Она походила в этот момент на маленького взъерошенного попугая, поправляющего свои перья после схватки с врагом. Зачем этому типу тетин халат? Рыщущий по этажам заведующий в поисках жертвы… Нет, это было чересчур даже для подобного заведения.

– А может, он что-то говорил? – неуверенно уточнила Паша. Хотя то, что она успела услышать на лестнице, никак не походило даже на видимость беседы.

– Да нет же. Если бы не эти ужасные тапки и не мои больные руки, можешь мне поверить, я бы расцарапала его мерзкую физиономию! Не на таковскую напал! Он сумку с меня рвет, а я его тапками, тапками. – Тетя снова взмахнула рукой, показывая, как именно она это делала. – Я думала, потеряю сознание от его ужасного запаха. И ведь тоже туда же… – Она многозначительно замолчала, а Паша не стала уточнять смысл последнего высказывания.

Наверное, эта ночь никогда не кончится, подумала Паша. Глаза у нее болели и закрывались сами собой. А тетя, похоже, и не собиралась спать. Подойдя к двери и убедившись, что за ней не прячется сумасшедший зав, она на цыпочках вернулась на свое место.

– Вот что, – сказала она шепотом, близко наклонившись к Паше, – меня, возможно, в конце концов убьют. И не возражай, сама видишь, что творится. На тот случай, если они это сделают, слушай главное. Есть настоящее свидетельство о рождении, твое. Там черным по белому написано, кто твои родители. Николай не спрашивал, а я и не сказала, что у тебя уже есть документ, не до того было. Я его специально не прятала, просто положила к ценным вещам, и теперь им не найти. Этот спившийся идиот, он, наверное, думал, что в сумке что-то есть… Боже мой! – Тетя вскинула руки, и Паша испуганно от нее отшатнулась. Что еще произошло?

– Они могут продать бюро, Прошка! Эта дрянь может его продать! Ты должна забрать документ раньше! И все забрать! Я идиотка, Прошка, я преступница! Я все тянула с завещанием и так его и не составила. Если Маринка это узнает, то церемониться не станет. А сейчас она думает, что оно где-то есть, и эта мысль ей спокойно спать не дает. Но вот она все получит! – Тетя попыталась сложить из негнущихся пальцев нечто, отдаленно напоминающее фигу, и показала ее в сторону двери. – Только знаешь, мне лучше выбраться отсюда.

– Я тебя отсюда заберу, обещаю, – Паша снова перешла на «ты», наверное, для убедительности.

– Да-да, но это будет сложно. Они затащили меня сюда незаконным путем, и концов не найдешь… – Но снова Паша явно расслышала в тетином голосе надежду. Похоже, та была готова говорить на эту тему бесконечно, вот только Паша не знала, что еще сказать. Она вообще ничего не знала.

– Я тебя выкраду. Всего через неделю, мы же договорились, да? – почему-то язык плохо ее слушался, и теперь, когда главное было сказано, Паша устала. Устала так, что едва могла сидеть.

– …да-да, я буду ждать… Шура говорит… живет Маринкина дочка… Петр присматривает… свидетельство лежит в бюро… и не только свидетельство, сама увидишь, там есть такой ящичек… если потянуть за бронзовый листочек… Прошка, ты что, спишь? Послушай, дерни за веревочку, дитя мое… – Какой длинный темный коридор… кошка приблудная… Прошка, ты меня слышишь? Нет, нет… она еще должна найти нужную дверь с бронзовыми листочками. И ей ужасно жарко… – Проша, деточка! Ты заболела?!

Паша с трудом разлепила засыпанные песком веки и не сразу поняла, кто склонился над ней. Какая-то старуха с намотанным на голову… полотенцем, что ли. Тетя?!

– Тетя, я тебя нашла…

– Конечно, Прошка, как же иначе. И я тебя нашла. Шура сейчас завтрак принесет, вставай. – Тетя качнула головой, и у нее над ухом закачался… пестрый рукав. Определенно, это был Пашин свитер. Значит, она все еще спит.

– Я подумала, ты не будешь возражать, ужасно голова мерзнет. Твоя прабабушка, между прочим, носила чепцы. Когда-то мне это казалось ужасно глупым, а теперь я думаю, что это очень удобно.