Набросок

— Я уже говорил об этом. Сначала я просто старался выжить. Потом, когда немного освоился, боль по дому уже утихла, ушла — если не трогать, то и не болит. Но всегда, даже в самом начале, оставалась одна страсть — разобраться в том, что произошло. Я двадцать лет учился, и в один миг все, что я знал, оказалось на краю пропасти. Казалось, двадцать лет жизни — коту под хвост! — заметив, как нахмурилась собеседница, пояснил: — Это такое животное на Земле, — и, вздохнув, добавил: — Знали бы вы, как вам его не хватает!

— Нам?

— Вам.

Она немного подумала, осмотрелась и обошла стол, направляясь к глубокому креслу, неизвестно как оказавшемуся в мастерской.

Опустившись в него, она опять скрылась в тени.

— О том, что я здесь, никто, кроме отца, не знает. Времени совсем нет, и я должна принять решение прямо сейчас.

— У нас проблемы?

— Главным образом у тебя. Когда гибнут скелле, а тем более сестры, те проводят расследование. И сейчас они обоснованно считают, что рядом со смертью сестер постоянно маячит один и тот же мун.

— Меня обвиняют в их смерти?

— Нет. Но тебя хотят допросить. Ты вроде бы знаешь, как они это делают.

Беспокойство мерзкими тонкими щупальцами забралось мне за воротник.

— Боюсь, что я буду против.

Ана вздохнула.

— Кто тебя будет спрашивать? Тем более ты уже и здесь набедокурил — отец рассказал. Сестры промахнулись с покушением и сейчас не могут действовать прямо против меня — это дает небольшую фору, чтобы решить, что с тобой делать.

— Ты говоришь — сестры. Надо понимать, что выжили не только монашки?

Силуэт девушки застыл.

— Ты проявляешь поразительную осведомленность для дикаря с гор!

— Это всего лишь догадки. Гораздо интересней другой вопрос: как мне кажется, для тебя простейшим решением проблемы была бы моя смерть, не так ли?

Я видел, как Ана кивнула.

— Так.

— Тогда почему я еще жив?

Девушка помолчала и, указав на лежавший на столе рядом шокер, спросила:

— Это то устройство, о котором говорил отец?

— Да, это оно.

— Принеси.

Я фыркнул.

— Фу! Как грубо!

Тем не менее обошел стол, взял шокер, внимательно посмотрел на молчавшую Ану и протянул ей оружие рукоятью вперед.

— Только не нажимай на вот этот рычажок, пожалуйста.

Девушка взяла мой гибрид дробовика и носорога, не вставая с кресла, повертела его в руках, и в следующее мгновение сильнейший разряд ударил по моей левой руке и я отлетел на пол, сбивая подвернувшийся под ноги табурет. Тряхнуло изрядно, и я застыл на полу в состоянии полушока. Левая рука и плечо, казалось, гудели и мелко дрожали. Зарождавшееся удивление прервало перепуганное лицо девушки, склонившейся надо мной.

— Илия! Жив?!

Она обеспокоенно осмотрела меня, пока я старался пробормотать что-то жизнеутверждающее, затем взяла мою голову в свои руки и застыла, закрыв глаза. В то же мгновение боль в руке и плече смыло как по волшебству, и я в облегчении застонал. Ана отпустила мою голову и пробормотала что-то не вполне понятное, полное неизвестных терминов. Еще мгновение — и она, выпрямившись, произнесла:

— Вставай, симулянт!

Я, кряхтя, поднялся. Голова кружилась, и хотелось присесть, но в остальном вроде бы обошлось. Оглядев руку, я увидел подпалину на материале кафтана в районе предплечья, куда угодил разряд шокера.

— Думал, что ты убьешь меня каким-нибудь более гуманным способом.

— Дурак! — услышал я знакомый ответ, от которого почему-то вновь застучало сердце, и после смущенной паузы: — Извини, пожалуйста, я не думала, что оно так действует.

Дверь в мастерскую решительно распахнулась. Отец Аны застыл на пороге с выражением злой решимости. Увидев нас живыми, стоящими за столом напротив, он, видимо, успокоился, закрыл за собой дверь и задал ожидаемый вопрос:

— Что здесь происходит?

— Это моя вина, — спокойно сообщила Ана, — надо было послушать совета Илии и просто его убить.

— Я такого не советовал, — очнулся я.

— Так, понятно. Ты приняла решение?

Я аккуратно обогнул стоявшую вполоборота девушку и поднял шокер, валявшийся на полу. Внимательно осмотрел его, но грубая конструкция не пострадала. Откинул «стволы» и вдруг понял, что все молчат. Оглянувшись, обнаружил нахмуренного Сама, внимательно следящего за моими действиями, и такую же серьезную Ану, не двинувшуюся с места. Я удивленно пробормотал:

— И кому здесь лечиться надо? — но от греха подальше положил шокер на стол и упал в кресло, на котором до того сидела девушка.

Сам смущенно кашлянул и сказал:

— Я спать уже вряд ли буду — зайдете ко мне, когда решишь, что делать, — после чего вышел из мастерской.

Я заметил, что последнее слово было за Аной и что ее отец, похоже, не желал участвовать в принятии решения. Да, этот мир еще пока был для меня совершенно непонятным.

Ана, развернувшись, села на край стола, что заставило меня смутиться — эта девушка, похоже, все-таки, не желая того, заколдовала меня без всякого Скелле — гораздо более надежной, проверенной веками магией. Я подумал, что получилась бы шикарная книжка для тринадцатилетних — попаданец и принцесса, что может быть пошлее?!

— Очнулся?

— Оказывается, вы, красавица, на вопросы умеете не отвечать не хуже меня.