Читаем Начала политической экономии и налогового обложения полностью

В качестве автора Рикардо выступил в первый раз в 1809 году. Возвышение рыночной цены слитков и падение вексельного курса, наступившее в течение этого года, возбудило сильное внимание публики. Рикардо обратился к исследованию этого предмета, и занятия, которыми он был поглощен в последнее время в связи с опытностью его в денежных операциях, дали ему возможность не только отнестись критически к причинам явления, но и выставить на вид предполагаемое им практическое его значение и последствия. Он написал это исследование, не имея намерения предавать результаты его гласности. Но после того как он показал свою рукопись мистеру Перри, владельцу и издателю «Morning Chronicle», последний убедил его, не без значительных однако затруднений, согласиться на помещение их в форме писем в упомянутом журнале. Первое из этих писем вышло в свет 6 сентября 1809 года. Оно произвело значительное впечатление на публику и повлекло за собою полемику. Этот успех вместе с возрастающим интересом предмета побудил Рикардо подвергнуть суду публики свои суждения о нем в более распространенной и систематической форме, в трактате, озаглавленном «Высокая цена слитков, как доказательство обесценения банковых билетов». Этот трактат проложил путь знаменитому спору о слитках. Он вышел из печати на несколько месяцев до учреждения «Комитета о слитках» и, кажется, имел не малое влияние на ускорение этой важной меры. В упомянутом трактате Рикардо старается доказать, что излишество и недостаток в обращении суть только относительные выражения, и что, пока обращение отдельной страны состоит исключительно из золотой и серебряной монеты, или же из бумаги, разменной на такую монету по предъявлению, ценность их ни в каком случае не может подняться или упасть ниже ценности металлического обращения других стран на сумму, большую той, которая требуется на покрытие издержек ввоза иноземной монеты или слитков, когда денег недостаточно, и на издержки вывоза части находящегося в стране металла, когда его слишком много. Но когда страна выпускает неразменные бумажные деньги (как это и было в Англии), то они не могут быть вывозимы за границу в случае излишества их внутри страны, и когда, при таких обстоятельствах, вексельный курс на чужие страны падает, и цена слитков в сравнении с их монетною ценою поднимается более, чем на сумму издержек пересылки монеты или слитков за границу, то это ясно показывает, что бумаги выпущено слишком много, и что ценность ее упала от излишества в ней. Начала, преобладавшие в «Комитете о слитках» были в сущности те же, какие установлены и Рикардо в этом памфлете, но более понятный и популярный способ изложения их в отчете, и то обстоятельство, что их рекомендовал Комитет, составленный из наиболее способных людей страны, придали им такие вес и авторитет, каких они были бы лишены в другом случае.

Среди лиц, писавших в оппозицию началам, изложенным в трактате Рикардо и практическим мерам «Отчета» «Комитета о слитках», наиболее выдающееся место принадлежит Бозанкету. Этот член парламентской комиссии обладал в качестве купца большою опытностью, вследствие чего положения и заключения, находившиеся в его «Practical Observations» произвели на публику значительное впечатление. Рикардо не замедлил с силою напасть на своего крупного соперника и в своем известном трактате «Ответ на практические замечания г. Бозанкета по поводу отчета Комитета о слитках» встретился с Бозанкетом на его собственной почве и сразился с ним при помощи его же собственного оружия. Ошибочность некоторых основных идей, проводимых Рикардо в указанных двух сочинениях и вообще в его учении о деньгах, найдет свою оценку в Приложениях II и III к настоящему переводу, в которых мы помещаем результаты исследований по этому предмету Маркса, Тука и других писателей.

Благодаря этим памфлетам, круг знакомства Рикардо значительно расширился; около этого же времени он вступил в интимное знакомство с Мальтусом и Миллем-отцом, которое окончилось только с его смертью. Особенно привязан он был к последнему и охотно признавал, сколь многим он был обязан дружбе с ним.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее