Начала политической экономии и налогового обложения

Хотя банк извлекает из настоящей системы значительные выгоды, хотя цена его капитала почти удвоилась с 1797 года, а также соответственно этому возросли и его дивиденды, но я готов согласиться с Торнтоном, что в качестве денежных людей директоры банка несут потери от обесценения обращения сообща с другими лицами, и потери гораздо более серьезные, чем какие бы то ни было выгоды, которые они могут извлекать из последнего в качестве владельцев капитала банка. Таким образом, я освобождаю их от обвинения, что они действовали в видах собственного интереса; но их заблуждения, если действия их таковы, остаются от этого нисколько не менее опасными для общества.

Чрезвычайное могущество, которым они облечены, дает им возможность регулировать по своему произволу ту цену, по которой могут располагать особенным видом собственности, называемым деньгами, владельцы последних. Директоры банка возложили на предъявителей денег все дурные последствия максимума. Сегодня они желают, чтобы 4 ф. 10 ш. шли за 3 ф. 17 ш. 10 п., завтра они могут довести до той же цифры 4 ф. 15 ш., а в следующем году и целые 10 ф. не будут, пожалуй, стоить более. Но насколько непрочною представляется от этого собственность, состоящая в деньгах, или в ежегодных платежах, вносимых деньгами! Какое обеспечение остается для общественного кредитора, что проценты по государственному долгу, которые в настоящее время выплачиваются орудием, обесцененным на 15 %, не будут современно выплачиваться орудием, теряющим 50 %? Несправедливость по отношению к частным кредиторам не менее серьезна. Долг, заключенный в 1797 году в настоящее время платится суммою, равняющеюся 85 % его размеров; а кто решится сказать, что обесценение не пойдет еще далее?

Следующие соображения Ад. Смита по этому предмету настолько важны, что я могу только рекомендовать их серьезному вниманию всех мыслящих людей.