Читаем Начала политической экономии и налогового обложения полностью

После того, как золото и серебро были избраны всеобщим орудием обращения, благодаря торговому соперничеству, они распределились между различными странами мира в таких пропорциях, которые соответствовали бы естественной цене, какая имела бы место, если бы никаких подобных металлов не существовало, и если бы международная торговля была простою меновою торговлею.

Так, сукно не могло бы ввозиться в Португалию, если бы не продавалось там за большее количество золота, нежели сколько стоило оно в стране, вывозящей его; точно также вино не может ввозиться в Англию, если оно не продается здесь дороже того, что стоит в Португалии. Если бы эта торговля была простою меновою торговлею, то она продолжалась бы лишь до тех пор, пока Англия могла бы производить сукна столь дешево, что, занимаясь этим делом, получала бы за данное количество труда более вина, чем занимаясь виноделием, а также и до тех пор, пока португальская промышленность давала бы противоположные результаты. Предположим теперь, что в Англии открыли такой способ виноделия, что ей стало более выгодным разводить виноград самой, чем ввозить вино; в этом случае Англия естественно перевела бы часть капитала из иностранной торговли во внутреннюю; она перестала бы производить сукно для вывоза, а приготовляла бы вино для своего потребления. Денежная цена этих товаров определялась бы соответственно этому. Вино в Англии понизилось бы, а сукно оставалось бы в прежней цене, между тем как в Португалии не наступило бы никакого изменения в цене как того, так и другого товаров. Сукно продолжали бы в течение некоторого времени вывозить из Англии в Португалию, потому что цена его продолжала бы оставаться там более высокою, нежели в Англии; но португальцы платили бы за него не вином, а деньгами до тех пор, пока накопление денег в Англии и уменьшение их количества за границей не подействовали бы так на относительную ценность сукна в обеих странах, что вывоз его из Англии перестал бы быть выгодным. Если бы улучшение в виноделии было весьма значительно, то для обеих стран стало бы более выгодным поменяться занятиями: Англии – производить все количество вина, а Португалии – сукно для потребления обеих стран; но это могло бы произойти только вследствие нового распределения драгоценных металлов, которое возвысило бы цену сукна в Англии и понизило бы ее в Португалии. Относительная цена вина понизилась бы в Англии, вследствие действительных выгод от улучшения в производстве, иными словами – поднималась бы естественная цена его; но относительная цена сукна повысилась бы в этой стране вследствие накопления денег.

Так, предположим, что до открытия улучшенного способа виноделия в Англии, вино продавалось здесь по 50 ф. за бочку, и что цена известного количества сукна была 45 ф., тогда как в Португалии тоже количество вина продавалось по 45 ф., а то же количество сукна по 50 ф.; в таком случае, вино вывозилось бы из Португалии с прибылью в 5 ф., а сукно из Англии с такою же прибылью.

Предположим также, что после введения улучшения вино падает в Англии до 45 ф., сукно же остается в прежней цене. Всякая торговая сделка есть сделка свободная. Пока негоциант имеет возможность купить сукно в Англии за 45 ф. и продать его с обыкновенною прибылью в Португалии, он будет продолжать вывозить его из Англии. Все дело его состоит лишь в покупке английского сукна и в уплате за него векселем, который куплен им на португальские деньги. Что станется с этими деньгами, до этого ему нет дела, ибо, сделав перевод векселя, он рассчитался со своим долгом. Сделка его, без сомнения, регулируется теми условиями, при которых он может получить этот вексель; но он знает их своевременно и не обращает никакого внимания на причины, которые могут оказать влияние на рыночную цену векселей или на вексельный курс.

Если рыночные условия благоприятствуют вывозу вина из Португалии в Англию, то негоциант, вывозящий вино, будет продавцом векселя, который будет куплен или негоциантом, ввозящим сукно из Англии, или тем лицом, которое продало ему вексель; таким образом, негоцианты двух стран, вывозящие товары, получают за них плату, не имея надобности переводить монету из одной страны в другую. Деньги, израсходованные в Португалии лицом, ввозящим сюда сукно, будут уплачены лицу, вывозящему из Португалии вино, помимо всяких прямых сношений между ними, и при помощи того же векселя лицо, вывозящее сукно из Англии, будет уполномочено получить его ценность от негоцианта, ввозящего вино.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее