Читаем Начала политической экономии и налогового обложения полностью

Прежде всего, я не признаю, чтобы было употреблено непременно меньше капитала на производство хлеба, на выделку сукна, шляп, башмаков и т. д., если только не уменьшится спрос на эти вещи, да если бы это и было так, то цена их не возросла бы. На покупку иностранных товаров нужно употребить или столько же, как прежде, или больше, или меньше продуктов почвы и труда Англии. Если употребляется прежнее количество, то спрос на сукно, башмаки, хлеб и шляпы останется тот же, и то же количество капитала будет затрачено на их производство. Если, вследствие более дешевой цены иностранных товаров, на покупку их тратят меньшую часть ежегодного продукта почвы и промышленности Англии, то останется больше на покупку других предметов. Если возрастет спрос на шляпы, башмаки, хлеб и т. д., что и может случиться, то потребители иностранных товаров будут свободно располагать прибавочною частью своего дохода, след., освободится капитал, который расходовался прежде на иностранные товары большей ценности; так что с увеличением спроса на хлеб, башмаки и т. д. явятся и средства к доставлению более значительного снабжения, и, след., ни цены, ни прибыль не станут продолжать возвышаться. Если будет употреблено больше продукта почвы и труда Англии на покупку иностранных товаров, то меньше будет употреблено на покупку других вещей, и. след., уменьшится спрос на шляпы, башмаки и т. д. В то же самое время, как освобождается капитал из производства башмаков, шляп и т. д., должно быть употреблено его больше на изготовление тех товаров, за которые покупаются иностранные продукты, и, след., во всяком случае, спрос на иностранные и домашние товары вместе, что касается меновой ценности, ограничивается доходом и капиталом страны. Если возрастает спрос на одни из этих товаров, то должен уменьшиться спрос на другие. Если удвоится количество вина, ввозимого в обмен за прежнее количество английских товаров, то английский народ будет в состоянии потреблять или более чем прежде вина, или прежнее количество вина, но за то больше английских товаров. Если из дохода в 1000 ф. я трачу ежегодно по 100 ф. на покупку бочки вина и 900 ф. на известное количество английских товаров, то, при понижении цены вина до 50 ф. за бочку, я могу сберечь 50 ф. или на покупку лишней бочки вина, или на приобретение большего количества английских товаров. Если бы я и все другие любители потребляли больше вина, то, в конце концов, иностранная торговля не потерпела бы никаких нарушений; прежнее количество английских товаров вывозилось бы в обмен за вино, и мы получали бы вдвое больше вина, хотя и не вдвое больше по ценности. Но если бы мы ограничились потреблением прежнего количества вина, то стало бы вывозиться меньше английских товаров, и потребители вина могли бы потреблять или те товары, которые прежде вывозились, или какие-либо другие, смотря по своим наклонностям. Капитал, потребный для их производства, был бы пополнен тем, который освободился бы из внешней торговли.

Капитал увеличивается двояким способом: сбережение его может составлять результат или увеличения дохода, или уменьшения потребления. Если прибыль моя возросла от 1000 до 1200 ф., между тем как мой расход остался без изменения, то я накопляю 200 ф. в год более чем прежде. Если я сберегаю на своих издержках 200 ф., тогда как прибыль моя остается прежняя, то я достигаю того же результата и прибавляю ежегодно к своему капиталу 200 ф. Негоциант, который ввез вино после того, как прибыль возросла от 20 до 40 %, заплатит за английские товары всего 857 ф. 2 шилл., вместо 1000 ф., а вино, полученное им из заграницы в обмен за эти товары, он будет продавать по-прежнему за 1200 ф., или, если бы он продолжал покупать свои английские товары за 1000 ф. то цене его вина следовало подняться до 1400 ф., и он получил бы, таким образом, вместо 20, 40 % прибыли на свой капитал; но если бы, вследствие дешевизны всех товаров, на которые он расходует свой доход, как он сам, так и другие потребители могли бы сберечь по 200 ф. на каждые 1000 ф. прежних расходов, то они еще более существенно увеличили бы действительное богатство страны; в одном из этих случаев сбережение произошло бы вследствие увеличения дохода, в другом – вследствие уменьшены расхода.

Если вследствие введения машин ценность всех тех товаров, на которые затрачен мой капитал, понизилась на 20 %, то я сберегу столько же, сколько сберег бы и в том случае, когда мой доход увеличивается на 20 %; но в первом случае уровень прибыли остается без изменения, а во втором – повышается на 20 %. Если бы, вследствие ввоза дешевых иностранных товаров, я мог сберечь на своих издержках 20 %, то результат был бы в точности такой же, как если бы издержки производства уменьшились при помощи машин, но прибыль не возросла бы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее