Начальник Америки (СИ)

Тропинин предложил более простой вариант –разделить пластину клише на сегменты. Неровные заходящие один в другой, как пазлы головоломки. Центральный многоугольник отводился под сюжетное изображение, отдельные сегменты — для различных надписей и декора, вроде рамок, уголков, линий или фигур. Это было тем удобно, что мы могли сильно ускорить работу, поручив её разным гравировщикам. А я так и вовсе мог смотаться в Европу и заказать пазлы там, придумав для товарищей историю про каких-нибудь способных гавайцев, сменивших ремесло с татуировки на гравировку.

Предполагалось, что каждый сегмент будет откатываться своей краской отдельно, после чего кусочки соберут воедино и можно будет сделать оттиск. Причем Тропинин обещал весь процесс механизировать.

— Кулачковый механизм будет выдвигать определенный элемент, а соответствующий валик окрасит его в нужный цвет.

Причем эти сложности требовались лишь для одной стороны, потому что вторую мы решили печатать в один цвет.

Производство обычной бумаги Лёшка уже освоил. Теперь он придумал выпускать непрерывную ленту шириной в банкноту, потому что печатать листами, имея лишь одну пару матриц для каждого номинала, будет неудобно. Так мы могли напечатать любую серию, потом разрезать полосу, провести выбраковку и уже на прошедших комиссию купюрах штамповать номер. А заменив механизм с валиками приступить к печати другой банкноты.

Нам ещё следовало подобрать подходящий состав бумажной массы, комбинируя коноплю, хлопок, лен, картофельный крахмал, хмель и другие ингредиенты. Лёшка предложил добавить в бумагу нарезку из меха чернобурки, чтобы создать неповторимую текстуру. Кроме того, мы предусмотрели защиту в виде перфорации, водяных знаков с градиентом, что достигалось переменной толщиной проволоки на сетке, а в качестве скрытой защиты решили добавить в бумажную массу окалину, способную притягиваться магнитом.

На этом доступные нам технологии исчерпывались.

Глава двадцать четвертая. Индейцы

Глава двадцать четвертая. Индейцы

Мы уже закончили с наладкой оборудования, составом бумаги и делали серию пробных оттисков, чтобы доработать клише, а также подобрать оптимальную густоту и оттенки красок, когда поднялась тревога.

Первыми её вестниками стали почтовые голуби. Прилетело их сразу три штуки, но ни один не принёс хотя бы краткого сообщения. Такое могло случиться лишь в том случае, если на какой-то из станций была вскрыта или разрушена клетка с птицами. А вот о причинах оставалось только гадать. Было ли это следствием стихийного бедствия, непрочности конструкции, а быть может, намеренного действия человека или животного? К сожалению, хотя наш смотрящий за голубятней дядя Потап различал своих подопечных и даже придумывал им нехитрые имена, никаких записей, куда отправлялась та или иная партия, не велось, а значит и понять, где случилось то что случилось, мы не могли. Голубиных станций насчитывалось уже больше дюжины, вдобавок птиц получали патрульные корабли, изыскательские и разведывательные группы. Кто-то из них сейчас возможно нуждался в помощи.

Слух о возвращении голубей быстро пронесся по городу. Как всегда в таких случаях, на набережной у здания Адмиралтейства собрались добровольцы, готовые отправиться на горячее дело.

Чихотка сыграл сбор-поход. Правда в его распоряжении оказался только один корабль. «Палладу» ради мелкого ремонта успели завести на верфи Тропинина и там разоружить, «Новая Колумбия» патрулировала у берегов Калифорнии, а «Память Онисима» ушла на север. Так что командор поднял флаг на «Афине».

— Если что, мы усилим вас парой компанейских шхун, — пообещал Лёшка. — На них даже фальконетов нет, но для высадки десанта хватит.

У компании Южных морей шхун всегда имелся избыток, так как Лёшка поддерживал собственное производство. А найти шкипера и матросов не составляло проблемы. Под командованием Спиджика на фрегате ходили два лейтенанта, которые теперь остались не у дел.

— Знаете, Шарль, на всякий случай готовьте своих бойцов тоже, — сказал я.

Француз кивнул и отправился в Старый форт собирать войско.

Мы ждали хоть каких-нибудь новостей больше суток. Все нервничали. Новостей не поступало. За это время в Эскимальт вернулась шхуна из залива короля Георга с грузом перетопленного китового жира. Её шкипер сообщил, что у наших друзей нутка всё тихо — ни европейцев, ни тлинкитов, ни русских. Лёшка уже собирался разослать шхуны по остальным местам, но вскоре надобность в уточнении отпала.

* * *

Вести прибыли откуда не ждали — из глубины Острова. Я как раз завтракал на балконе яичницей с беконом, разбавляя кофе свежим воздухом осеннего утра, а поэтому смог увидеть всё с самого начала.

Небольшое каноэ с единственным гребцом пришло сверху по фьорду. Слегка задержавшись на развилке, оно повернуло в гавань и уткнулось в набережную напротив Старого форта. Из лодки выбрался молодой индеец. Он с трудом поднялся по лестнице (устроенной как раз для высадки с лодок), добрался до форта и там устало осел, прислонив спину к воротам.