Начальник Америки (СИ)

Газету я назвал именем города, то есть «Виктория», как это было принято в итальянских землях. Правда ещё до того, как придумать название, я спохватился, что мне нечем его набирать. Шрифты, предназначенные для заголовков, были слишком малы, а от буквиц я отказался, полагая, что обойдусь без подобной вычурности. К тому же логотип они заменить все равно не могли. Его следовало заказать отдельно, а вместе с ним и разнообразные стандартные картинки, виньетки, уголки — всё, что позволяло разбавить текст.

Так что пришлось вернуться в Харлем и под ухмылки работников типографии оформить дополнительный заказ.

Статья о битве за Оаху стала первой в новой газете и занимала всю первую полосу. Она была выдержана в духе британских или французских морских релизов. Строгих, лаконичных, с умеренным пафосом.

«…Флагманская шхуна „Афина“ бросила якорь у входа в бухту, откуда подвергла пушечному обстрелу захваченный корабль „Колумбия“, который спустя полчаса был покинут противником и затонул. Флотилия канонерок благополучно вернулась к форту, потеряв два баркаса и шестерых моряков убитыми, потерь в крепости не имелось…»

Не то чтобы много людей смогли бы статью прочесть. Но ради неё я даже заказал серию отдельных рисунков — тонущую шхуну, крепость палящую из пушек, толпу дикарей с дубинками.

Я сам написал и все статьи первого номера. Большая часть заметок касалась практических советов или торговых объявлений. Окунев предоставил выписку о нахождении наших шхун, кое-какую статистику грузоперевозок. Пара некрологов, поздравительных адресов. Вот пожалуй и всё. Но лиха беда начало.

Дабы разбавить местные новости я разместил сообщение о смерти английского мореплавателя Кука («недавно удостоившего нас своим визитом»), сведения о ценах на зерно и пушнину в Охотске, на Камчатке. Несколько европейских новостей годичной давности. Среди прочего о вступлении Франции в войну на стороне мятежных британских колоний. О смерти Вольтера и Руссо, хотя я сомневался, что кто-нибудь кроме меня с Тропининым слышал эти имена.

Получилось неплохо для первого раза.

Наборщиком я нанял одного полуграмотного переселенца по прозвищу Хараган. Причем выбрал его для этой цели не случайно. В моем распоряжении имелось некоторое количество более образованных людей, но они-то как раз норовили исправлять слова на свой лад. А мне требовалось вводить новую орфографию. Так что Хараган оказался на своем месте. Мне не пришлось даже изымать из набора твердые знаки, как это делали большевики.

Газета вышла тиражом в сто экземпляров. Тут как раз достроили башню. Готов к этому времени оказался и механизм. Отлит колокол, шестерни, выкованы цепи, маятник. Собирать всё это хозяйство предстояло мне самому, сперва как-то доставив в Викторию. Только колокол весил пятьсот стоунов и в лодку не помещался. Его нужно было доставлять на плоту.

— Регулировать ход просто, пояснил мастер. — Вот здесь на конце маятника навешен груз, его можно вращать по нарезке поднимая или опуская. Постепенно подберёте нужное положение.

Отступление V. Кантон

Отступление V. Кантон

На обратном пути Тропинину пришлось многое переосмыслить. Европейская колониальная торговля держалась на двух важных китах — рынке туземном и рынке европейском. Тропинин же не обладал ни тем ни другим. У него не было армии, чтобы взять под контроль значительные туземные территории и не было товара, который он мог бы им навязать. С другой стороны, внутренний рынок Виктории (даже если включить в него всех индейцев, алеутов, эскимосов и обитателей имперских тихоокеанских портов) не тянул даже на сотую часть любого из европейских.

В этом смысле фактория в Индии не имела стратегического значения, и Лёшка был рад, что продал её. А вот другие возможности стоило исследовать тщательнее. Местные купцы (и пираты по совместительству) — китайцы, сиамцы, буги, малайцы, вьетнамцы — плавали на джонках, доу, проа и прочих типах судов между островами и портами на континенте, не обращая внимания на то, какая из европейских держав заявила на них свои права. В этом стихийном движении американцы могли при должной сноровке ухватить свой кусок пирога. Торговля велась повсюду. Мореходы с азиатской внешностью спокойно проникали туда, куда не пускали европейцев. И в порты Китая и даже Японии. А если куда-то чужаки не допускались, то всегда были под рукой пиратские рынки вроде того, что процветал на острове Бентан.

Кстати, как и обещал Мамун, на острове им удалось легко купить местное кедахское олово, вернее выменять его у Ибрагима на пачак, бетель и часть опиума. Теоретически Тропинин мог отправиться за оловом прямо в Кедах, но тогда он рисковал упустить начало торгового сезона в Кантоне.

— Ещё не вечер, — решил Лёшка.