Начальник милиции 2 (СИ)

— Ну вот. Опять всё как ты говоришь — она и обиделась. Крепко обиделась… Букет вырвала и по мордасам мне им. Глянь, какие царапины, будто кошками в меня кидали.

Он повернулся ко мне в профиль так, чтобы подставить щеку под свет лампы.

— Получается, ты провалил задание, боец… — к щеке я не стал присматриваться, а только махнул рукой.

— Да ни чо я не провалил-на!.. Ты дальше слушай. Хвощет она меня, значит, как фашист партизана, а меня такая, понимаешь, злость взяла. Никогда еще Ахметовых бабы не лупили. Ну, я и не выдержал… — Нурик замолчал, еще ниже склонив черную голову.

— Что не выдержал? — уже начал беспокоиться я. — Только не говори, что ты женщине втащил-на!

— Нет конечно, я вырвал букет, он уже веником стал, а она не унимается, наседает. Ну, я и схватил ее и повалил на кровать, чтобы мягче падать, а сам деру дать хотел. А она цепкая и тяжелая. Вон, гляди, рубашку порвала, почти новую, от отца мне досталась, сносу ей не было-на. Короче, не получилось у меня смыться, держит же меня, я тоже на кровать вслед за ней упал. Прямо на нее.

Нурик снова замолчал, переживая произошедшее. Во взгляде что-то такое взметнулось.

— И-и? — я готов был сам ему вломить затрещину, но еще раз проявил терпение.

— Ну и все… Сам понимаешь, если Ахметов самку под собой почувствовал, то дело кончится этим самым. Будто тумблер во мне переключили. Щелк! И мы уже с ней голые барахтаемся. А дальше как во сне, чуть кровать не раздавили. Час с нее не слазили, на второй круг пошли. Как так произошло, сам не пойму.

— Тьфу, блин! Напугал… Ха! Все же хорошо кончилось…

— Тебе смешно, а как мне теперь с другими женщинами? Лишь только подумаю про других, перед глазами Вася…

И смотрит опять в пол.

— Все так плохо?

— Наоборот… Думать больше ни о ком не могу… Вот что ты сделал? Завтра опять пойду.

Я встал с табуретки и отошёл в свой угол, принялся развешивать одежду в шкаф. По крайней мере, тут никому помощь оказывать не надо, ни моральную, ни физическую.

— А чего траур тогда?

— Стреножили джигита, загнали жеребца в стойло, подрезали орлу…

— Ближе к делу, Нурик! — перебил я.

— Ну короче-на… Прощай, жизнь вольная… — чуть ли не всхлипнул он. — Ты ещё не понял? Я же теперь ни одну бабу не смогу привести. Увидит и выселит она меня, или оторвет чо-нить. Или сначала оторвет, а потом выселит, так и сказала… Эх… Шайтан…

— Держись, брат, — я похлопал его по плечу, хотя самому хотелось ржать во всю глотку. — Такова жизнь… Самое главное, что тебе понравилось. И Василине…

* * *

Утром я пришел в ГОВД, обдумывая, что надо бы как-то доложиться Кулебякину о моем «крестном ходе» на мясокомбинат и не спалиться, что я там не был. Я, конечно, порасспрашивал Нурика, что там да как у них устроено в общих чертах, но реальной работы не провел, так что надо будет потом как-нибудь на самом деле наведаться туда, чтобы мое лицо руководство запомнило. Ну и, может, действительно получится их взбодрить в плане общественного содействия по охране порядка.

— Привет, Михаил! — я зашел в дежурку. — Как там задержанный?

— Очкастый этот? Так отпустили его… — беспомощно развел руками Баночкин.

Я буквально почувствовал, как у меня земля дрогнула под ногами.

— Как отпустили?! Кто разрешил?!

— Так начальник велел.

— Как это?.. Кто?

Баночкин ответил робко:

— Пришел Трубецкой сегодня утром, сказал, что начальник велел его выпустить.

— Совсем охренели?! — процедил я.

— Саня, да я-то что? Это самое… Мне сказали — и все… Я ничего…

— Да я не про тебя, я в общем, — зажевал я губу, раздумывая, что если Антошенька соврал, прикрывшись начальником, то самое время его прижучить.

Но с другой стороны — Интеллигент был помещен неофициально, под мою ответственность, это ещё только сегодня я собирался выцепить участкового и с его помощью состряпать протокол по хулиганке. А теперь вот ничего не предъявишь Трубецкому. Ведь не было человека в КПЗ. Нужно будет у Кулебякина спросить, какого рожна инспектор уголовного розыска отдает указания дежурному от его имени. Или, быть может, шеф действительно сыграл на стороне оперативника? Разберемся.

Но самое главное, о чём я думал — о маслянистом фитиле и той разбитой бутылке. Нужно подумать, как обезопасить Алёну. Если Интеллигент пытался поджечь хату один раз, что ему мешает второй раз попытаться? Понять бы еще, зачем ему это, и тогда бы я знал, как действовать дальше… Ничего, данные я его записал, найду, никуда он от меня не денется.

Сверился с часами. До планерки еще минут двадцать. Я покормил Мухтара, заскочил к себе, чтобы взять на планерку блокнот, в котором я больше не рисовал человечков и Зарыбинский орнамент, а честно записывал значимые происшествия за сутки из зачитываемой сводки. Почему-то хотелось владеть, что называется, оперативной обстановкой. Как сказал кто-то из известных буржуев: кто владеет информацией, тот владеет миром. Мир мне пока даром не нужен, а вот Зарыбинск хотелось бы охватить.

— Можно? — дверь тихонько приоткрылась, и в мой кабинет заглянула Аглая.

— Привет, входи…

Что она, пришла забрать меня на планерку, чтобы не забыл явиться?