Начальник милиции. Книга 3 (СИ)

Вот и получается, что уехали чуть ли не все. Трубецкой благополучно прохлаждался в травматологии. Говорят, у него перелом, сотрясение мозга и с психикой что-то не в порядке. Врачи считают, что от какого-то пережитого шока. Но от какого — пациент так и не говорит. Ха! Но мы-то знаем, от какого… Каждый раз, как об этом вспоминал, я не мог удержаться от ухмылки. А он, говорят, молчит упорно, и при виде капельницы трясется. Шлангом ее называет. В общем, пока у нас ничья с невидимым врагом — минус Трубецкой и минус Пистон. Вот бы еще Купера в травматологию отправить, чтобы Антошеньке не скучно было… Но тут нужен план похитрее. Нового начальника так просто не возьмешь, и на физо он не ходит, по рангу не положено. Это тот еще Рыбий Глаз…

Я стал размышлять и вдруг вспомнил тот случай, когда я прятался у него в кабинете в шкафу. Я тогда звякнул бутылками Кулебякина, и Купер чуть меня не спалил. И лишь находчивость Марии Антиповны тогда меня спасла. Она сказала… вот именно! Она сказала, что в шкафу крыса во-от такенная шебуршится. Начальника тогда знатно перекосило, это я увидел даже через щелку из шкафа. Он крыс боится!

Я уселся в копейку с Вальком, за руль примостился Гужевой. Мы тронулись в сторону славного областного центра города Угледарска, а в голове у меня все крутились думки о Купере и прочих крысах. Люблю, когда всякие гаденькие мысли в голову лезут. Настроение сразу поднимается.

Глава 10

Оставив Гужевого в машине, мы с Загоруйко вошли в здание УВД Угледарского облисполкома. Оперативно-технический отдел (так пока что называлась экспертно–криминалистическая служба в милиции), правда, нашли не сразу. Даже мой провожатый Валентин поплутал в поисках коллег по витиеватым коридорам, хотя он-то раньше здесь бывал неоднократно.

Наконец этот Сусанин привел нас к глухой железной двери, что неожиданно преградила путь прямо посреди коридора. Сбоку на стене, затертая до блеска бивня — кнопка дверного звонка. Я нажал. Через некоторое время лязгнула изнутри задвижка, дверь чуть двинулась вперед, образовалась щель — и всё встало. Будто лень створке было открываться шире и впускать гостей, пришлось потянуть ее на себя. На пороге нас встретил мужичок в белом халате. Одёжа больше отсылала к общепиту, чем к медицине — немного мята и местами замызгана. Видно, что вовсе не для стерильных дел спецодежда.

— Макар, привет! — Валентин радостно стал тянуть к нему руку. — А мы как раз к тебе. Переговорить нужно…

— А это кто? — бесцеремонно скосил на меня взгляд химик, всем своим видом показывая, что он здесь хозяин, а мы не вовсе гости.

— Это коллега, кинолог… Александр Моро…

— Кинолог? — преребил его белохалатник. — У нас кинологи в другом здании, там, где питомник.

— Да нет, мы вместе… Есть пять минут? Нужно переговорить. Ну я тебе звонил, договаривался. Ты забыл? Мы можем пройти?

Химик с важным видом погладил усы с проседью, вздохнул со снисходительной надменностью, мол, ходят тут всякие, от работы отвлекают, а потом нехотя кивнул и пошлепал вглубь открывшегося нам помещения. Ни здрасьте вам, ни проходите, и уж чай точно никто предлагать не собирался.

А помещение оказалось немаленьким. Вернее, там даже много помещений оказалось. Я думал, просто войдем в кабинет, а мы очутились в продолжении широкого коридора, который, как корабельная переборка, и отгораживала, оставшаяся позади, железная дверь.

Впереди шёл прямой проход, а слева и справа от коридора кабинеты с табличками, и чего тут только не было: трасологическая экспертиза, дактилоскопическая экспертиза, баллистическая экспертиза, автотехническая экспертиза и еще какие-то экспертизы. Никогда не думал, что их вообще так много. В прошлой жизни не задумывался, а в этой к памяти предшественника как-то по этому вопросу не обращался.

В самом конце коридора пара помещений была с одинаковыми табличками: «Химическая экспертиза». Это, выходит, сам кабинет на два сотрудника и химическая лаборатория. В лабораторию мы и зашли, потому что она была пустая, а в кабинете заседал какой-то молодой мужик в похожем бело-сером халате. Сосредоточенно стучал по клавишам пишущей машинки, высунув кончик языка.

Макар прикрыл дверь лаборатории плотненько и уселся возле стола, на котором стояли механические аптекарские весы. Нам он присесть так и не предложил.

— Ну… слушаю, — флегматично и немного отрешенно пошевелил он подковой усов.

Кончики их опущены, отчего вид у химика казался невеселым. Оно и понятно, чему радоваться? Коллеги ведь не зря приперлись, сейчас явно о чем-то просить будут. Еще и, как водится, забесплатно.

Я огляделся. Помещение просторное, но все заставлено так, что в некоторых местах вдвоем и не развернуться. Стены в кафеле до уровня плеч, остальное побелено. Деревянные окна распахнуты, но все равно висит въевшийся специфический запашок — пахнет серной кислотой, коноплей и чем-то еще летучим.