Начало

– Конечно пригляжу, Валерий Яковлевич. Но я случайно услышал ваш разговор с клиенткой о брошке и вспомнил, что намеревался распродать часть украшений, оставшихся мне от матери. Среди них есть неплохая брошь; если не сочтёте неудобным, я предложил бы её на продажу.

– Ох, Александр, вы меня очень обяжете! – обрадовался портной. – А… – он на секунду замер, задумавшись, – Софья Марковна не воспротивится вашему желанию?

– Что вы! Продать некоторые украшения мы давно собирались: строительство дома весьма затратное дело.

– Да-да-да, вы правы. Ну, несите, несите её скорее!

Я рванул наверх, пока он не передумал. Чёрт, почему сразу-то не сообразил о столь удобном варианте? Хотел всё в магазин на комиссию сдавать, а правильное решение проблемы – вот оно, под носом оказалось.

Служитель нитки и иголки, осмотрев принесённую вещицу, пришёл в восторг и пообещал за неё вдвое больше деньжат, чем мы с Софой предполагали. Слегка растерявшись, я согласился, а услышав, как брошь отдают за названную мне сумму, задумался.

Фигня выходит, Саша. Сейчас тебе побрякушку по дружбе дорого продали, себе ни копейки не взяли. Но ведь в ближайшее время изделия из намытого песочка сдавать начнёшь, понадобятся долгие и продуктивные отношения, следовательно, нужно заинтересовывать человека процентом со сделки. Судьба опять подкинула тебе удачный шанс, так цепляйся за него руками и ногами.

Чтоб ковать золото, не отходя от кассы, я решил после ухода большой тёти поговорить с портным о торговле драгоценностями.

– Валерий Яковлевич, прошу прощения, не слишком ли навязчивым с моей стороны будет выглядеть вопрос о том, как вы рассчитываетесь с Николаем Михайловичем?

– Вы намерены продать ещё что-нибудь?

– Да. Но кроме того, я собираюсь заняться изготовлением золотых украшений.

– О-о… – Весь вид портного выражал глубочайшее изумление. – Поверьте старому, много повидавшему человеку, вы только без толку потратите свои средства. Это кропотливый труд, требующий определённых навыков. Ювелирному делу надобно долго обучаться, иначе у вас получатся бездарные поделки, которые я не смогу сбыть.

– Я готов рискнуть.

– Ах, Александр, в вас говорит молодость. Не забывайте, для изготовления вещей из благородного металла необходимо сначала где-то приобрести данный металл. Вы собираетесь скупать монеты у населения?

– Нет, я договорился о покупке золотого песка.

Он замер, внимательно меня рассматривая.

– Александр, а с Софьей Марковной вы посоветовались?

– Разумеется. Мы давно обговорили, кто и чем займётся в Красноярске.

– Ну да, ну да. – Валерий Яковлевич грустно улыбнулся. – А продавать свои изделия вы намерены без клеймения?

– Пока не знаю. Нужно разбираться.

Ещё минут пять мы с ним ходили вокруг да около, но потом я всё же выдавил из него информацию. Себе он оставляет двадцать процентов стоимости проданных драгоценностей. Судя по прошлой жизни, вполне реальные цифры. Любопытно, что сосед-ювелир уже лет шесть официально не работает, соответственно, не платит налоговый сбор за деятельность. Стар стал, торгует мало, а вместо налогов даёт кому-то на лапу, и многие об этом знают. Красноярск – городок небольшой, чуть больше десяти тысяч жителей, из них дворян не наберётся и шестисот человек[75].

Здесь, кстати, часто так поступают, и у нашего гостеприимного хозяина аналогичная ситуация: все в городе осведомлены о его торговле ювелирными вещичками и хоть бы кто упрекнул или, не дай бог, заинтересовался «нетрудовыми» доходами. Он и взяток никому не даёт. Попробуй высказать претензии лучшему портному Красноярска, и где ж ты в дальнейшем одеваться будешь? Даже если и найдётся вдруг такой ретивый чиновник, супруга ему за самоуверенность мозг вынесет напрочь, а сослуживцы и начальство изгоем сделают.

Подошедшие Софа и хозяйка дома моментально втянулись в нашу дискуссию о драгоценностях, а через полчаса мы, разложив на столе содержимое долго хранимой шкатулки, уже вчетвером увлечённо спорили о том, сколько же удастся выручить за ту или иную безделушку, доставшуюся «мне» в наследство. Лес копий сломали!

Меня, слава богу, не посчитали серьёзным знатоком цен на ювелирные украшения, поэтому не стали забивать, как мамонта. Вследствие чего я мог спокойненько сидеть в сторонке и наблюдать за войной взглядов местного стилиста и умудрённых жизнью женщин. Массу полезного узнал; была бы под рукой бумага, с удовольствием записал бы некоторые перлы присутствующих. Обсуждали всё: и какие тут изделия в ходу, и на что больший спрос, и кто из мастеров лучший, ну и, конечно, цены. Вот уж их-то я постарался хорошенько запомнить.

Предложил Марии Львовне взять из выложенных предметов какой-нибудь себе в подарок, но она категорически отказалась. Да что за странная реакция у женщин на Натальины вещи?! Софа вон на хуторе от схожего предложения прям шарахнулась. Может, нынче табу существует на предметы, оставшиеся от умерших? Чёрт его знает. Дамы в руках их вертят и рассматривают с удовольствием, аж глазки горят. Надо бы прояснить причину такого женского восприятия, и лучше у кого-нибудь из посторонних.