Начало

Я и Шутейник ступили под гулкий свод храма. Тускло-красным тлели лампы в высоких стойках у входа. Потолок терялся в темноте. Испуганным кроликом ко мне метнулся какой-то священник в золоченой багровой рясе, указал трясущейся рукой в глубину храма.

– Т-там… Там!

Скамей в храме не было, лишь двойной ряд толстых, украшенных бронзой и латунью колонн, держащих многотонный свод. На массивной тумбе из малахита высотой мне по грудь, в десяти метрах от входа, в полумраке возлежала прозрачная сфера величиной с половинку небольшого арбуза.

Я быстро прошел вперед и коснулся сферы. Она была ледяной. Под нею лежал перехваченный много раз серебряной нитью простой бумажный свиток, намотанный на красную палку с полированными блестящими ручками.

Я попытался сдвинуть сферу, однако ее словно приморозили к плоской части тумбы – так делают в современных музеях, просто откачивая воздух и создавая вакуум под стеклянной витриной.

Что за… черт…

– Не сдвигается, Шутейник.

Гаер в свою очередь попытался сдвинуть сферу.

– Нет, не выходит… Да что ж такое-то… Она и не тяжелая вроде… Ох… Погодите, погодите, мастер Волк! – Он коснулся пальцем места соприкосновения сферы и малахитовой тумбы, провел вдоль обода, затем сунул палец в рот.

– Клей! Рыбий клей, мастер Волк! Ла-а-адушки-воробушки! Вот же хитрецы! Мандата нельзя касаться под страхом смерти, но приклеить сферу никто не запрещает! О, нам теперь ее не отклеить ни в жизнь… Может быть, разбить удастся… Хотя это горный хрусталь, мы, хогги, его добываем… Прочный он исключительно, вот просто исключительно прочный!

Я выругался. Мне показалось или глаза священника, который держал нас под надзором, злорадно блеснули?

Шутейник повел носом-картошкой.

– Дым… Чуете? Дым, мастер Волк! Дым!!!

Из центральной части храма вдруг начали быстро наползать клубы белесого дыма.

– Храм подожгли! – вскричал хогг.

– О горе, о несчастье! – взревел фальшиво священник и кинулся к выходу.

Густые клубы стремительно начали заполнять притвор. Я учуял запах сена. Никто не собирался сжигать храм дотла. Заговорщики натаскали и подожгли копны сена, чтобы заполнить храм густейшим дымом. Мы не сгорим, а вот задохнуться успеем за пару минут. А сено потом затушат, наверняка заранее подготовили бочки с водой. И храму ничего не будет – тут почти нет отделки деревом, сплошь холодный камень.

Я вдохнул горький дым и крикнул Шутейнику:

– Бей по сфере! Дай мне меч…

Хогг протянул мне гладиус и врезал по сфере.

– Ай!

Я ударил следом – и жуткая вибрация передалась в кисть. Вот уж точно – ай.

– Мастер Волк, нам ее не расколотить!

– Вижу…

Неужели все бесполезно? Путешествие, смерти, мои испытания?..

Внезапно блеснуло озарение.

– Раскачивай тумбу, Шутейник! Раскачивай тумбу, мы повалим ее, и тогда…

Гаер понял все без лишних пояснений. Он, как и я, обхватил тумбу за гладкие бока и начал раскачивать ее. Весила она, наверное, килограммов пятьсот. Мы раскачивали ее, вдыхали ядовитый дым и кашляли. Если сейчас снаружи кто-то ненароком закроет дверь – хана архканцлеру и его гаеру.

Вдруг я ощутил, как тумба пошла вниз, и налег плечом.

С обвальным грохотом тумба упала на каменный пол, со звоном отскочила полусфера, выкатился из-под нее переплетеный серебряной нитью свиток – мандат на мое архканцлерство.

Я схватил его, другой рукой поймал неистово кашляющего Шутейника, и ринулся прочь, к выходу из храма.

Я ступил за порог, в клубах дыма, под тьму лунного затмения и под свет факелов.

Мандат был в моих руках, и я, сорвав серебряную оплетку, развернул его и воздел в руке, перед многотысячной толпой.

Я стал архканцлером империи Санкструм.

Чуть позже

Я сдвинул на лоб венец архканцлера.

– Шутейник, подготовь указ. Первый указ. Переименовать село Рыбьи Потроха в провинции Гарь в Голубые Фиалки.

В прихожей раздался шум. Распахнув дверь, ввалился один из моих секретарей – лицо бледное, как кусок невыдержанного сыра.

– Господин архканцлер!

– Что случилось?

– Посланники Алой Степи прорвались сквозь карантин и требуют встречи с тобою именем Владыки Небес – Акмарилла Сандера!

Я поднялся из-за стола и вздохнул.

Начались рабочие будни.