Начало

Ну что, посмотрим? Пара лишних минут в запасе еще есть.

Первой бумагой была карта Санкструма, на краю которой пятном, похожим на след мушиной атаки, обозначены Выселки, причем название поселка написано крупно, чтобы всякий дурак… дурак вроде меня, сразу увидел. Норатор, как и следовало из слов Белека, находился далековато… Ладно, разберемся, изучим на досуге. Я сложил карту и сунул в поясную сумку. Вторая бумага представляла собой некий список:

«Коронный совет:

Трастилл Маорай – глава фракции Умеренных. Выбрали Торнхелла подло.

Дремлин Крау – глава фракции Великих. Выбрали Торнхелла подло.

Таренкс Аджи – глава фракции Простых. Воздержались от выбора Торнхелла благородно.

Правительство:

Жеррад Утре – покойный архканцлер несчастный.

Дио Ристобал – канцлер.

Лайдро Сегерр – генерал-контролер финансов.

Шендарр Брок – военное администрирование, назначен взамен генерала Троу несчастного.

Долги Санкструма основные:

Анира Най – Гильдия. Опасна как рысь. Безжалостна есть. Долги?

Баккарал Бай – дюк. Банкир. Деньги – фетиш его. Долги официальные многотрудные.

Посол Сакран – долги?

Посол Армад – долги?

Ардорская курия Ашара при Санкструме:

Префект секретариата Морен Алдор. Долги официальные многотрудные.

Кардинал Омеди Бейдар – долги?»

Оч-чень интересно. И в стиле свихнутого чародея – все эти «долги многотрудные» и «лидеры подлые». Такое ощущение, что список Белек составил для меня, вряд ли он страдал склерозом, чтобы оставлять самому себе напоминалки, да и зачем ему? Он не входит в Коронный совет и, видимо, не слишком интересуется политикой. Он фанатик: черное, белое, подлое, благородное – это потолок его понимания политики. Так что список – он для меня, новоприбывшего, чтобы прочел и кое-что понял. Я еще раз пробежал список взглядом и запнулся о словосочетание «покойный архканцлер несчастный». А вот и первый подводный камешек. Белек не сказал мне, что были еще архканцлеры. И как давно этот Жеррад Утре отбросил ко… умер он когда, я спрашиваю? И от чего умер? Своей смертью или помогли товарищи по партии? А?

Мурашки пробежали вдоль позвоночника. Подозреваю, что в некрологе на смерть архканцлера Жеррада Утре (несчастного) звучало что-то о безвременной кончине после торжественного обеда с членами Коронного совета. А может, противники не стали особо усердствовать, и смерть Утре наступила от проникновения какого-либо острого железного предмета в сердце во время утренней прогулки по личному саду. Во всяком случае, я бы не поставил на смерть по естественным причинам даже грош.

Я вновь просмотрел список. Долги, долги… Ага, у меня в подчинении будет обычный канцлер – думаю, вполне довольный жизнью малый. Фракции… Логично предположить, что Таренкс Аджи, лидер фракции Простых, которые воздержались от голосования за Торнхелла, – это вождь патриотического крыла, и именно к нему я обращусь по приезде в Норатор.

Я спрятал список и развернул третью бумагу – такую же шершавую, дрянной выделки, как и предыдущие. Строчки были написаны дрожащим старческим почерком, частично размазаны; в них поблескивали мельчайшие песчаные крупинки, которыми раньше осушали чернила:

«Все-таки решился уйти, человек?

Если ты хочешь добраться в Норатор самостоятельно, возьми список, карту и немного золота, которое я для тебя отложил. Проберись в Пятигорье. Там, в трактире «Месть фурии», найди Амару Тани, ей можно доверять всецело. Если тебе удастся расположить ее к себе – ты получишь неоценимого союзника. Скажи, что тебя послал Белек. Она знает меня и ждет от меня посланника. Действуй по совести, человек. В Нораторе ты должен обратиться к Таренксу Аджи. Кроме Амары Тани, не доверяй пока никому.

Прочие твои вещи – за креслом.

P. S. Выход – через окно. Там безопасно, ниже трактирная стена – глухая, и иных окон нет».

Старый фанатик-интриган сумел предусмотреть и третий путь.

Я глянул за кресло – там лежала кожаная куртка и шляпа с обширными полями – то и другое некогда черное, а ныне выгоревшее до рыжины. Куртка и шляпа – это хорошо, мне нужно чем-то замаскировать алую рубаху и пепельные космы, иначе получится отличная мишень. Я напялил длинную куртку так, чтобы волосы оказались под нею, и занялся делом: надел митенки, сбросил с кровати простыню и покрывало, и связал их вместе. Простыня и покрывало были не чистые, как уже говорил, даже просто скверные, заштопанные грубыми нитками, с разнокалиберными заплатами, пыльные, местами покрытые какими-то гнусными пятнами, но, к счастью, без насекомых, иначе – вот клянусь – меня бы стошнило. Чем был набит серый протертый тюфяк, даже думать не хотелось.