Начало

Всё же, переборов ком в горле и тяжесть совести Данте взвёл пистолет в боевое положение и направил его на мирно спящий экипаж. Три глухих залпа и сопения больше не слышно. Три глухих выстрела и металл под ногами зальётся невинной кровью. Три глухих выстрела и три молодых жизни прервались за секунду. Но этой секунды хватило, чтобы опрокинуть Валерона в подобие алкогольного ступора, заставив бороться с дурными мыслями. «Подлое убийство, которому не найдётся отражения в истории. И зачем власть, которая несёт смерть невиновным ни в чём?» – пронеслось в размышлениях Данте, которые моментально развеялись звуком голоса из рации:

– Данте, через минуту эскадрилья подлетит к Сицилии и начнёт методическое подавление отмеченных агентами точек. Прорывайтесь без нас!

– Командир, мы заняли орудия и готовы, приказ?

Парень всё ещё находится в ступоре, не в силах даже пошевелиться, когда вновь звучи воззвание

– Командир, приказы!

И в ответ лёгкий, но в тоже время подавленный шёпот:

– Огонь.

Дула двух футуристических орудий, больше похожих на белые вытянутые палки, защищённые щитками, на секунду озарились ослепительным свечением, а затем в противоположный пост ударяют яркие и толстые энергетические алые пруты, разрезающие вражеские орудия и танки, которые детонируют. Миномёты атаковали миномётные расчёты врага, заваливая минами. Сицилийцы попытались противостоять, но тут же всех останавливает новый залп, точно поджаривший выживших. Взрывы, расколовший воздух и разорвавшие пространство, озарили часть города белым свечением. Пост выгорел за секунды, не готовый к такому противостоянию и никто больше тут не окажет сопротивления.

Данте спешит выбраться из «мёртвого» танка. Его пальцы цепляются за края люка, и мышцы подтягивают тело. Юноша быстренько оказывается асфальте под стеной дождя, осмотрев местность. Четырнадцать человек смотрят на парня, готовые исполнить любой приказ. Каждый знает, что их предводитель дал минутами ранее слабину, но и большинство отлично понимает, что значит воевать с беззащитными людьми, если ты не маньяк, а остальные только догадываются. Каждый понимает, но не может ощутить, что Данте ощущает себя лишь инструментом исполнения воли Канцлера, но не человеком.

– Командир, что будем делать? – Вопрошает один из воинов, чем возвращает Валерона к реальности.

– Пробиваться к площади. – Тяжело молвит парень. – Выполнять задачу.

– Господин, можно добраться за пару минут на танках по главной дороге.

Данте знает план города и помнит эту дорогу – единственная проходит через весь город. Так заманчиво, что там, скорее всего, их ждут минные поля, растяжки или засады. Даже такой несмышлёный и размякший враг понимает это. Губы Данте расходятся в ответе, приглушённо слышимом из-за противогаза:

– Нет, там будут засады и посты, которые с лёту не возьмёшь. Придерживаемся плана и наступаем через улицы и дворы. Выдвигаемся, отряд.

И пятнадцать бойцов став городскими тенями скрывается в одном из дворов став невидимыми для ворогов, которые сейчас озабочены тем, почему их системы ПВО молчат и не останавливают волну бомбардировщиков встречным вихрем огня, которые гудящей дланью смерти подлетают к городу…

***

Спустя тридцать минут. Площадь Свободы.

Из-за личного боя всё вокруг перестало на мгновения существовать, и ливень, льющий из ведра и ад вокруг, как будто отступили на второй план. Клинок прошёл мимо, но враг мгновенно разворачивается и пытается нанести новый удар. Лезвие боевого ножа проходит в считанных сантиметрах он брони и тут же Данте замахивается и рубит плашмя, однако гудящий от напряжения клинок, потрескивающий под дождём, уходит мимо, всё же юноша не растерялся и выводит его в рубящий широкий удар. Острие проходит по животу противника, облачённого в череполикий шлем, рассекая чёрную униформу, но и этого хватает, чтобы передать заряд, от которого противник пал на землю. Впопыхах Данте обнаруживает вражеский револьвер. Два громких залпа и противник испускает дух, мраморная плитка под ногами быстро становиться красной от крови.

Данте поднимет голову и замечает, что все его братья по оружию скованны боем или перестрелкой. Торс сильно болит от постоянных попаданий, ноги ноют и рука порезана от вражеского ножа. Пространство разрезают ливни пуль со всех сторон, а местность вокруг площади разрывается и стонет от количества снарядов и бомб, сотрясающие разрывами само мироздание. Над головой раздаётся жуткий гул, от которого охота зажать уши и пасть на землю – это эскадрильи сцепились в тяжёлой битве за господство в небе.