Начало

Рамон и Фидель не отходили от Эвридики две недели и она постепенно оживала, благодаря их теплому участию. Девушки рядом с ней намекали на «чувства», и Эвридика начала невольно приглядываться то к Рамону, то к Фиделю, заглядывая в глаза то одного, то другого, в поисках тех самых чувств. Она стремилась найти опору, сильное плечо… того, кому она будет нужна. Рамон больше заботился о ней, постоянно спрашивая, держа её за руку: «Как ты себя чувствуешь?», «Ты не голодна?», «Не холодно?».

– Нет. Спасибо, что заботишься, – впервые ответила на вопрос девушка спустя долгое время и улыбнулась.

С большой неохотой поднялись в путь остатки экспедиции. Они пригрелись среди добродушных селян с крышей над головой и горячим, уютным очагом, согревавшем их тёмными васкийскими ночами и привыкли к относительному комфорту проживания. Эвридика ухватилась за Рамона как за спасательный круг и однозначно пошла с ним дальше. В сердце потеплело, и маленьким огоньком начало разгораться новое чувство: незаметное, слабое, готовое в любой момент потухнуть, если его не поддержать.

Глава тринадцатая. На холмах

Через три недели небольшая группа во главе с Рамоном вышла из васконской деревеньки с символическим названием Бальбоа на побережье и отправилась в сторону Альп, стараясь избегать густых лесов и высоких гор. Они продвигались не торопясь, по холмам, зелёными каменистыми долинами, вдоль русел рек Атурри, затем Гаронна, длинными каменными коридорами между Пиренеями и Альпами, к устьям реки Рона и далее на восток к Апеннинам.

Эвридика крепко держала Рамона за руку и старалась не отставать. За предыдущий год, что они провели в дороге, она значительно повзрослела и давно не витала в облаках. Только глаза, большие и синие, смотрели недоверчиво, но с большой надеждой. В горной непроходимой Тоскане они задержались надолго. Местность, густо населенная дикими животными и людьми несла в себе явную опасность, а остановиться им нужно было надолго: Рамоном овладел «сон Атланта».

Это тот рок, который преследовал атлантов постоянно, нарушая планы и задерживая в пути на неопределенный срок. Чтобы пережить, переждать это время, они искали удобное для поселения место. Пока на руках был пригодный инструментарий, они решили взобраться повыше.

Облюбовав высокий склон, у подножья которого протекала извилистая бурная речушка, они начали расчищать, размечать вершину. С помощью лазеров они резали поверхность горы, создавая плоскую, ровную поверхность. Из камня и щебня за несколько месяцев они создали простое поселение с загонами для скота и невысокими каменными заборами. Защищать от непрошеных гостей их должны были отвесные склоны горы тщательно очищенные от леса, который тут же использовался в хозяйстве. В загонах для скота быстро появились несколько диких коз и один грозный, непокорный козел, с которым не было никакого сладу. Его привязали рогами к большому стоячему камню и оплели его передние ноги, но он продолжал рваться на свободу даже две недели спустя.

Эвридика любила наблюдать за природой, сидя неподвижно на одном месте. Птицы не страшась садились рядом, и козы, привыкшие к ее образу, жили своей жизнью в загоне, не замечая посторонних глаз.

Только лицо её никогда не оставалось спокойным. Эвридика молча смеялась, удивлялась широко открытыми глазами, прищуривалась, поднимая и опуская любопытные бровки. Рот её в восторге приоткрывался, и, задерживая на секунды дыхание, она медленно выдыхала, расслабляясь. Лёжа на каменной стене под жарким солнцем, часами смотрела в небо, где безмятежно парила большая грозная птица, а вокруг летали беспокойные стрижи или какие другие мелкие птахи, отвлекающие хищника от гнезда.

В минуты тишины она настороженно поворачивалась к загону: «Почему это козел притих?». И всегда рядом с козлом через загородку видела белую козочку. Она тянула к нему свою морду, а он, натягивая удила, шумно вдыхал воздух, повернувшись ей навстречу.

Эвридика вошла в загон и острым ножом перерезала веревки, удерживающие козла на месте. Тот сразу встал на дыбы и Эвридика с криком упала на землю. Тут же на крик прибежали люди, а козел ловко преодолел ограждение, отделяющее его от белой козочки. Мужчины бросились было вязать его, только козел деловито встал подле козы и никуда больше не собирался.

– Похоже он рвался именно к ней! – весело сказала Эвридика.

– Сумасшедшая, – с восторгом и ужасом в голосе произнес Фидель свой вердикт. Он искренне удивлялся, как она до сих пор жива, готовая с непосредственностью, движимая одним лёгким порывом, попадать в смертельные неприятности. При этом всегда оставаясь целой и невредимой. Словно невидимая броня окружала это хрупкое невесомое создание.

И Рамон и Фидель были одинаково сильно влюблены в Эвридику, но чувство это было настолько щемящее и благоговейное, что окружало её неким божественным ореолом. Да, они её боготворили. Никто не смел прикоснуться к ней или осквернить сияющую божественность юной девы.