Начало

Весь день думал об Анне. Я отказывался верить, что она способна на то, о чём с такой лёгкостью сегодня утром говорила мне по телефону. Да как же так? Она же честная, чистая душа! И вдруг такая приспособленческая философия. Ангельские черты, полна высоких устремлений и вдруг такой сатанинский расчёт.

Весь день при мыслях об Анютином будущем болело сердце и подступала к горлу тошнота.

Встретился с Женькой, пошли в «Зарядье» на финский фильм «Воровство по-фински». Фильм лёгкий, неплохой. Хотели после кинокартины пойти на футбол «ЦСКА» — «Спартак», но билеты все проданы.

Поехали в Театр-студию Табакова, сегодня там шёл спектакль «Крыша». Но и на него не попали. Совершенно случайно зашли в кассы театра «Современник» и там нам предложили билеты. Оказывается, в здании театра гастролировал театр из Чехословакии. Мы выпили фанту в буфете, взяли наушники и проследовали в зал. Актёры играли замечательно, так, как играют для друзей и родных. Спектакль по Леониду Андрееву «Жизнь человека». Понравилась и музыка и декорации. После спектакля гуляли с Женькой по Москве.

13 апреля 1987 года, понедельник

Возможно, полнолуние виновато, а может, известие о свадьбе Анны, — третий день хожу нервный и никак не могу успокоится. Ехал в лифте с женой коменданта. Она работает у нас на этажах. Женщина не первой свежести с родимым пятном на щеке. Захотелось приободрить её. Я стал с ней заигрывать. Почувствовав жалость и неискренность в моих словах, она обиделась и, добравшись до рабочего места, позвонила мужу и пожаловалась на меня. Муж позвонил в режим и сказал, что я пьяный. Те, в свою очередь, побеспокоили Николая Ивановича и попросили свести меня в медпункт на освидетельствование.

Николай Иванович переживая, пошёл со мной к врачам. Те со смехом, бросив свои дела, сбежались посмотреть на необычную процедуру. Но так как спец. прибора в медпункте не было, у меня померили давление и посмотрели зрачки. Дали определение: «Трезв и чист, как стёклышко. Всё это оговор».

Николай Иванович передо мной оправдывался. Из медпункта при мне позвонил коменданту и предложил ему подойти и лично передо мной извиниться. Гражданские считают военных на объекте бездельниками и дармоедами, ненужными людьми. А тут военные, видишь ли, ещё и следят за тем, кто пил, кто не пил. Через минуту весть, что комендант меня велел освидетельствовать, облетела весь объект. Я стал героем.

Кто-то просто хохотал над этим своеволием военных, а кто-то из наших алкоголиков призадумался и ругал коменданта последними словами, намекая на то, что он не уполномочен отдавать такие распоряжения. Но при этом все жали мне руку, выказывая свою солидарность.

Мне такая слава не очень льстила и в утешение оставалось думать, что всё это временно и когда-нибудь всё же закончится. С работы пошли на профсоюзное собрание, где опять выказывали недоверие какому-то жюри. И всё было, как всегда. Кто бы знал, как мне тошно во всём этом вариться.

Ездил по винным магазинам, искал сухое вино на день рождения. Но одни магазины закрыты, другие открыты, но полки пусты.

Дома смотрел фильм «Вызываю огонь на себя» и плакал. Нервы сдали. Учу монолог Сатина из пьесы М. Горького «На дне».

14 апреля 1987 года, вторник

День рождения. Двадцать четыре года. Поздравлять начали, как только проснулся. Поздравляли дома родные, на работе сотрудники и коллеги.

С работы ушёл раньше обычного, в шестнадцать часов был уже дома. Толя не хотел отпускать, и в тоже время хотел увязаться со мной, чтобы усесться за праздничный стол. Но вышло не так, как он хотел, а так как было надо. Мама подарила немецкую сумку. Ребята — длинный артистический зонтик, который мы с Женькой приметили в комиссионном магазине.

За праздничным столом, кроме родителей и сестры, были Борис с женой Надеждой, Женька и Володя Копорев, приехавший к девяти часам вечера. Пришлось ему пить штрафную.

Хороший получился день, по-настоящему праздничный.

15 апреля 1987 года, среда

Погода резко испортилась. Если вчера Москву посетило лето, то сегодня в столицу вернулся настоящий октябрь. Дул сильный ветер и даже шёл снег.