Начало

Маше позвонила подруга, Елена Вартанян, работавшая в том же отделе в «МосФинансе», сказала, что не смогла попасть на работу — что-то случилось в их подъезде, отчего милиция три часа не выпускала людей из квартир. Вроде бы кто-то из соседей сошёл с ума и перебил всю свою семью, или вся семья сошла с ума и перебила друг друга. Маша тоже рассказала, что сегодня видела. Елена вообще была женщиной многословной, и ей всегда было что сказать по любому поводу, поэтому Маша, хоть и не была расположена к долгой беседе, простояла с телефонной трубкой в руках минут двадцать. Милиционер на кухне ничем себя не проявлял, и она решила, что раз уж ему выпала возможность отдохнуть, то пусть отдыхает. Вид у него был действительно переутомлённый, если не сказать, что больной. Минут через двадцать ей удалось отделаться от Елены, она повесила трубку и заглянула в гостиную. Дети ни о чём не задумывались и наслаждались неожиданно выдавшимся выходным. Сашка вместо мультиков теперь играл в видеоигры, а Лика продолжала возводить из кубиков что-то грандиозное.

Маша пошла на кухню, стараясь ступать потише. Судя по тишине, майор мог и задремать. Тихо приоткрыла дверь, заглянула. Так и есть, милиционер лежал головой на столе, уронив её на скрещенные руки. Одна из них лежала на автомате, и Маша поразилась синеватой бледности кожи. Когда она милиционера видела, он не был таким бледным. У Маши была великолепная, даже уникальная зрительная память. Она не запоминала телефоны и имена, но любую картинку помнила долго и в деталях, поэтому такое побледнение кожи ей бросилось в глаза. Маша остановилась, глядя на эту бледную руку, не зная, что ей дальше делать. Проверить, не потерял ли майор сознание, если он такой бледный, или, наоборот, оставить человека в покое?

В этот момент майор поднял голову, и Маша, собиравшаяся всё же что-то сказать, буквально подавилась своей фразой. То, что смотрело на неё, уже не было тем немолодым, доброжелательным милиционером, которого она угощала кофе. Иссиня-бледное лицо, какое-то обвисшее, и ужасные глаза, поблёкшие, как будто покрывшиеся плёнкой и в то же время бегающие и смотрящие так, как на неё ещё никогда и никто не смотрел. Казалось, ледяной душ обрушился на неё, даже дыхание от страха перехватило. Маша попятилась назад, в коридор. Тварь, сидящая за столом, просто смотрела на неё, но ничего не предпринимала.

Так и пятясь задом, Маша вышла за дверь и прикрыла её за собой. Дверь была с матовым стеклом, никакой преграды она собой не представляла и к тому же не запиралась, но Маша хотела хоть как-то отделить себя от смотрящей на неё смерти, смотрящей глазами того, кто совсем недавно был человеком. Из гостиной доносились звуки видеоигры, Лика о чём-то болтала сама с собой, как всегда, когда возилась с игрушками. Если тварь с кухни вырвется… Маша не заблуждалась, что случится: того, что она уже сегодня видела, ей было достаточно.

Задавив в груди судорожное паническое дыхание, она несколько раз глубоко вздохнула, понимая, что запаникуй она — и дети погибнут. Нет у неё права на панику. Сработало. Стараясь ступать бесшумно, она заглянула в гостиную — дети пока ничего не заметили. На кухне послышался какой-то шум, и она оглянулась. Тварь на кухне встала из-за стола и стояла у двери. На матовом стекле чётко виден был её силуэт. Однако вместо того, чтобы открыть дверь, это создание зачем-то трогало стеклянную преграду, было слышно, как ногти скребли по ребристому стеклу.

— Сашка, у нас беда. Бери сестру, и идите… — Маша осеклась.

Она хотела вывести детей из квартиры, затем выйти следом, спуститься вниз, к Сергею Сергеевичу, и попросить о помощи его или вызвать помощь откуда-то ещё. Но вдруг всё происшедшее за сегодня связалось в её сознании в единую картину, мгновенно, как вспышка. Всё непонятное стало понятным теперь. Толстая женщина на улице, искусанная «пьяным». Она потом встала и укусила милиционера. Милиционер был явно болен после этого, и ему становилось хуже. Мужчина, которого Маша перевязывала внизу, который пожаловался на плохое самочувствие. Он тоже укушен. Бинты из аптечки Сергея Сергеевича, израсходованные на искусанного соседа с двенадцатого этажа, который пошёл домой. Не нужно быть гением, чтобы понять, что именно укусы превращают людей в этих вурдалаков. И если они выйдут на лестницу или спустятся вниз, не ожидают ли их там обратившиеся охранник и жена искусанного мужчины? Не гуляет ли по лестнице сосед с двенадцатого этажа?

— Мама, что? — Сашка выглядел испуганным. Его напугало выражение лица матери.

— Пойдём со мной!

Надо найти укрытие для детей где-нибудь за пределами квартиры, потом думать, как действовать дальше. Она схватила Сашку за руку, и вдруг из коридора послышался звон лопнувшего и обрушившегося на пол стекла, что-то тяжело упало на пол. Поздно! Вурдалак выбрался из кухни, и теперь ей самой надо думать, как защитить детей. Она посмотрела сыну в глаза, взяла его за плечи и тихо прошептала: