Начало

— Ты спел так, что я увидела… Да что я, на упырей глянь. Они вообще к ментальной магии очень чувствительно относятся. А то, что ты сейчас сделал… Они же ни слова не поняли, но им понравилось… Ты так эмоции транслировал…

И действительно, оба т’сареш как бы навострили уши, стоя в своем углу. Блин, ну я попал. За что…

— Спой еще что-нибудь, — попросила девушка, — а то меня сейчас стошнит от этих подчиненных. После твоей баллады я еще острее начала ощущать их убожество… Да и не я одна…

И то правда, вампиры теперь каждого человека, пробегающего мимо них, провожали смачным пинком…

Ну вот что тут сделаешь. Тирли, смывшийся в фургон и возившийся там с рацией, тихо хихикал, но помочь, сволочь, не предлагал. А эта скотина смогла бы спеть классно, особенно под гитару. Но гитары все равно не было. Пришлось петь самому. Тщательнейше подбирая репертуар и отвечая на вопросы. Одного Высоцкого не хватило, уже «Баллада о времени» вызвала множество вопросов. Пришлось перебирать весь текст про себя, чтобы в нем не оказалось особо много слов, которым тут не получилось бы быстро подобрать объяснение. Копался в памяти, подбирал Цоя, Кормильцева, Гребенщикова, Никольского… На удивление Шелли понравилась «Кто виноват…», я аж поразился.

Постепенно девушка переместилась ко мне на колени, голова лежала на сгибе руки, а ноги она закинула на борт фургона. То, что ее импровизированное платье сползло на пояс, девчонку ничуть не волновало. Впрочем, и местные не реагировали. Я реагировал, но пытался как-то усмирить либидо. Шелли было по фигу… Но, закидывая ногу на ногу, раненую конечность она, однако, приподнимала рукой…

Под конец, когда подчиненные вывели наш караван на дорогу и мы тронулись дальше, я решил похулиганить. Благо, упыри опять ушли на свою стандартную дистанцию в двести метров, в округе разумных больше не наблюдалось, а Шелли ловила кайф от ночного воздуха и ночного неба. Тщательно прокрутил внутри себя весь текст, потом припомнил интонации девушки, которая исполняла песню. Благо при ее более чем широких вокальных возможностях именно эту вещь она исполняла в довольно низком тембре. Сказал про себя: «Да пошло оно все!» — и начал:

Что ни вечер, то мне молодцу
Ненавистней княжий терем[21]

…

Каюсь, чуток текст переиначил, «крестись» убрал. И слишком поздно подумал, что здесь оборотни вполне могут оказаться реальностью. Мать, если есть вампиры, то и…

Но эта песня мне всегда нравилась… В бескрайних монгольских степях она звучала вообще на «ура», местные с поклоном приходили… И боялись, просили не звать двуликих… Говорят, в горах Кавказа боевиков ею тоже пугали… Ну да, народные мотивы, да современная аранжировка, да талант исполнителя. Меня-то, особенно если много выпью, так и подмывало вскочить и запрыгать вокруг костра в жуткой первобытной пляске славян. Что называется, вспомнить предков. Я припомнил ту ярость, которая поднялась в груди, когда я этот трек впервые услышал, и продолжил:

…Пряный запах темноты,
Леса горькая купель…

Упс, переборщил, один из т’сареш вытащил клинок из ножен и положил себе на бедра. Шелли тоже заволновалась. Вздернулась, огляделась, как будто противника искала, и спросила:

— Это тоже не твои стихи?

— Нет, это сочинила одна девушка из моего мира, — спокойно ответил я. — Правда, используя старые легенды моего народа… Я просто пытался передать то, что почувствовал, когда впервые услышал эту… композицию.

— У тебя получилось, — поежилась тифлингесса. — Такая ярость… Сила… Горечь от того, что обладаешь силой и не можешь ее контролировать…

— Командир, этак мне придется учить тебя на гитаре играть, а то твои завывания слушать… — вмешался Тирли, откинув полог в сторону.

— Тирли, я слышала, как ты поешь, — осадила его тифлингесса. — У тебя это получается гораздо красивее и мелодичнее, чем у Дракона. Но… ты не передаешь того, что чувствуешь. Нет, голосом ты владеешь великолепно, если пойдешь работать бардом — в Десяти городах голодать точно не будешь. Но… Если тем же займется Дракон… Он передает то, что чувствует и что видит, когда поет… Извини, но у тебя этого нет…

— О как у вас… — пробормотал Тирли, растерянно садясь на дно фургона. — Интересно… Я просто не пробовал раньше, пел то, что на ум приходило…

— Гм, Тирли, видишь ли, настоящие барды не могут иначе, — ответила Шелли. — Вот Дракон мне стихи читал, чтобы я плакать перестала. Ну, просто, чтобы тему разговора сменить, понимаешь… Он не собирался ни давить своими эмоциями, ни призывать, ничего. Но он против своей воли начал петь, и… Даже т’сареш слушать стали. И ни их, ни меня не волновали вокальные данные. Он эмоциями давил. Хаос, если этого не чувствуешь, то объяснить не получится. А когда ты мурлыкаешь песенки себе под нос… Ну меня содержание больше интересует, там эмоций нету… Понимаешь?

Радист, бурча себе под нос что-то матерное, глубоко задумался.

— Вообще ваш мир, наверное, очень жуткое место. — Тифлингесса опять поежилась.