Начало и конец

Джереми задумался. Совесть не позволит ему остаться дома, но вот что скажет его начальство в прошлом? С другой стороны, не положить ли ему на них огромный хрен? Пусть играются в свои шпионские игры, но больше не трогают его – по суду он оправдан, эта ссылка в Бритчендбарн лишь их прихоть. Он невиновен и никому ничего не обязан по закону, который хоть и надо признать, что мало где безукоризненно работает и защищает своих граждан. А увидеться с бабушкой… В детстве он редко виделся с ней. По духу и времяпрепровождению ему всегда была ближе бабушка со стороны матери, иногда забиравшая его к себе после школы и просто обожавшая кино и литературу. Бабушка Нолвен же всегда была более замкнутой и слегка мрачноватой, из-за чего даже выглядела много старше своих лет. Джереми она явно любила: когда он бывал в гостях, она обязательно вкусно кормила его до отвала, дарила ему что-нибудь тёплое из одежды, зачастую собственной ручной работы, вечно боясь того, что внуку может быть холодно. Но Нолвен всегда была немногословной. Находясь рядом с ней, Джереми чувствовал себя крайне неуютно. Под пристальным взглядом её пронзительных синих глаз ему казалось, что она изучает его изнутри, хочет понять что-то спрятанное внутри него.

– Во сколько хотите выезжать? – не давая определённого ответа, спросил Джереми.

– Часа в два. Можем сдвинуть время, если у тебя всё же есть желание, но там по времени есть планы. Мама – ну она точно будет нас там ждать, – печально улыбнулся отец Джереми.

– Хорошо. Пока точно не знаю, ближе к обеду, думаю, всё станет яснее. Слушай, у тебя сохранилась дедушкина винтовка? – как бы между прочим решил узнать Джереми. Из-за всех последних событий он не чувствовал себя в безопасности, даже с учётом заполонивших улицу журналистов.

– Garand? М1 тысяча девятьсот тридцать шестого года, калибра семь-шестьдесят два. Восьмизарядная. Отец с ней всю войну прошёл, конечно осталась! – продекламировал отец Джереми радостным голосом – он был просто без ума от неё, Джереми в детстве запрещалось даже прикасаться к ней. Лишь когда ему исполнилось пятнадцать лет, они выехали в лес, отец развесил мишени и впервые в жизни дал винтовку в руки сыну. Джереми до сих пор помнил, как после той поездки в импровизированный тир с неделю слышал звон в правом ухе, а ещё с месяц различал им звуки на порядок хуже, чем левым.

– Подумал, быть может, как-нибудь выедем пострелять? Как тогда, в детстве, – предложил Джереми. Тем самым у него была возможность проверить боеспособность оружия и притом не волновать лишний раз отца объяснениями настоящей причины своей заинтересованностью огнестрельным оружием.

– Да, конечно. В понедельник или вторник, как думаешь?

– Я только «за», – искренне улыбнулся Джереми.

Ровно в четырнадцать часов оба Джереми сидели в гараже в машине, ожидая, пока к ним присоединиться Шая. Один раз она уже садилась на переднее пассажирское сидение, но спохватилась, что забыла связанные ею для тёщи шерстяные носки – ведь именно Нолвен Уилборн в своё время обучила её вязанию – а также заодно решила проверить, выключила ли плиту после готовки обеда.

Наконец, когда семья Уилборн оказалась вся в сборе в фордике, двери гаража раскрылись и они вновь были вынуждены пробираться сквозь нахлынувшую толпу журналистов. Как и субботним утром Джереми скрывался на заднем сидении, а его отец делал вид, будто ничего сверхординарного и необычного не происходит. Тогда как мама Джереми вся сжалась и испуганно прижимала к груди свою сумочку.

– Когда же они уже успокоятся, Господи… – бормотала она, а на глазах выступали слёзы.

– Не переживай, милая. Всё в порядке. Просто не обращай внимания. Пусть там топчутся, проехать же не мешают, – спокойным тоном старался успокоить её муж.

Джереми же хотелось выскочить из машины и… наорать на всех них? Кинуться избивать кого-то? Он не знал, что ему делать. Его мучила совесть за все те переживания, что он доставил родителям – ведь он прекрасно всё понимал, как бы они ни старались показывать, что его присутствие не обременяет их. И всё же всё, что ему оставалось делать, это сидеть как можно сильнее складываясь пополам, чтобы его с как можно большей вероятностью не заметили. Иначе их машине уже точно не дадут убраться отсюда подальше.