Начало и вечность жизни

Итак, что же Вернадский внес нового в понимание мира? Он построил модель космоса, в котором жизнь и само человечество необходимы в общем строе природы. Он доказал, что никакого самозарождения из косной материи не было и нет, как привычно и повсеместно считают, игнорируя факты и закономерности. Законы живой материи не объясняются науками о мертвой материи, но они необходимы и дополнительны к ним. Без жизни в форме биосферы планет – нет. Живое вещество несет геологическую, планетообразующую функцию. Земля никогда не была безжизненной и сухой. Геологически жизнь на ней вечна. Человечество и его разум – также неслучайны в этом живом космосе.

В данном предисловии мне предстоит как историку науки показать не в систематическом, а в хронологическом порядке тот путь, на котором Вернадский пришел к своим великим идеям, а также – как общество отнеслось к ним, и как наука осваивала новое знание, что она взяла из него? Наконец, я попытаюсь сделать обзор самых сенсационных современных достижений науки, которые доказывают правоту его «причины космоса», говоря словами Циолковского. В бурно идущем в последние годы научном инструментальном освоении мироздания не появилось пока ни одного факта, который противоречил бы великому открытию Вернадского. Ровно наоборот, каждый из них утверждает его. И, следовательно, нам остается только признать главную идею Вернадского, возвратиться к геоцентризму, необходимому для всей полноты научного знания ХХI века.

1

Загадка жизни всегда стояла перед умственным взором Владимира Вернадского и подспудно направляла его. Уже в 1884 году в докладе на заседании студенческого Научно-литературного общества Санкт-Петербургского императорского университета, продемонстрировав некоторые химические опыты, он задал слушателям и себе самому простой и глубокий вопрос: «Неужели только едва заметная пленка на бесконечно малой точке в мироздании – Земле, обладает коренными, собственными свойствами, а везде и всюду царит смерть? Разве жизнь не подчинена таким же строгим законам, как и движение планет, разве есть что-нибудь в организмах сверхъестественное, что бы отделяло их от остальной природы?»[1]

Проблему единства мира он и решал на протяжении всей научной жизни. Общий вопрос, оставаясь в существе своем идентичным, непрерывно уточнялся, становился все точней и конкретней в соответствии с науками, которые он реформировал или создавал заново. Он шел сквозь все естествознание к одной заявленной цели.

Будучи профессором кафедры минералогии и кристаллографии Московского университета, Вернадский сосредоточился на историческом аспекте тех объектов, которые находил в поле и изучал в лаборатории. Вследствие каких реакций, в какие времена геологической истории Земли создавались минералы? В результате он сосредоточился на генетической минералогии. Это произошло, как вспоминал он в 1940 году, «в значительной мере, в связи с моей работой и общением в студенческие и ближайшие годы (1883–1897) с крупным, замечательным русским ученым В. В. Докучаевым. Он впервые обратил мое внимание на динамическую сторону минералогии, на изучение минералов во времени»[2].

Родословная минералов вывела его к еще не существовавшей тогда науке о движении атомов в земной коре геохимии, которая окончательно оформилась к началу ХХ века. И сразу всплыл главный вопрос: одни и те же атомы участвуют в химических реакциях земной коры и в химических синтезах внутри организмов, или разные? Ведь атомы общи для живого и неживого, они текут из организма в среду, из среды в организм. Случаен ли, хаотичен ли этот поток, или в нем есть закономерности? Сколько атомов задействовано жизнью в каждый данный момент?

Возникает нетривиальная догадка: жизнь – необходима для таких реакций. Он высказал ее впервые в вопросительной форме в письме к своему ученику проф. Я. В. Самойлову летом 1908 года:

«Много последнее время обдумываю в связи с вопросом о количестве живого вещества. Читаю по биологическим наукам. Масса для меня любопытного. Получаемые выводы заставляют меня задумываться. Между прочим, выясняется, что количество живого вещества в земной коре есть величина неизменная (курсив мой. – Прим. сост.). Тогда жизнь есть такая же вечная часть космоса, как энергия и материя? В сущности, ведь все рассуждения о приносе “зародышей” на землю с других небесных тел в основе своей имеют то же предположение о вечности жизни?»[3]