Начало Игры

Сфагам мягко и как-то осторожно поцеловал Гембру в губы. Та вдруг схватила его руку и заплакала по-детски навзрыд. Она громко всхлипывала и стонала, даже не пытаясь вытереть слёзы, которые всё катились и катились из её огромных чёрных глаз.

— Ты не думай…, я не то… я не какая-то вообще… — заикаясь от рыданий пыталась выговорить она.

Они сидели обнявшись в пустой харчевне. Гембра плакала долго. Последние два дня были чересчур богаты приключениями даже для неё.

— А где этот… Охотник? — спросила она, немного отдышавшись ещё сдавленным от слёз голосом.

— Уехал. Пока…

— Я думала, он тебя хочет убить. Я за тебя боялась…

— Правильно думала. Только боятся не надо. У него трудности побольше моих. Мне его почти что жаль.

— Жаль? Такого-то верзилу?

— Несчастный человек… Он поднялся довольно высоко, а теперь стал фишкой в чужой игре.

— Не понимаю…

— Праздник! Праздник! — понеслись голоса с улицы. — Кривого убили! И всю банду его!

— Что там Кривой! Болотного больше нет!

— Мужики сейчас только вернулись. Сами видели… Кончили Болотного и дом его сгорел… — вклинились звонкие детские голоса.

Радостно возбуждённый гул становился всё ближе и громче.

— Тащи телёнка!

— Вина-то хватит?… Ещё три бочонка из погреба и пива!

— Давай у кого чего есть! Столы на улицу!

— Сами-то где?

— Да, вон там сидят…

В харчевню ворвалась восторженная толпа крестьян во главе с хозяином.

— Тебе гадалка не говорила, что тебя задушат в объятьях? — спросил Сфагам с иронической тоской в голосе.

* * *

— …И тогда сам император собрал в столице всех колдунов и магов, наставников духовных братств и сильнейших адептов. Только все вместе они смогли дать настоящий бой лактунбам в тонком мире. Им удалось отсечь их от источника высших сил. И только тогда в дело смогла вступить императорская армия. Но лактунбы всё равно были ещё очень сильны. Иногда и сотня солдат ничего не могла поделать с одним.

— А я ещё слышала, что если оборотень кого-нибудь укусит или поцарапает, то этот человек сам в оборотня превратится.

— Глядя на нас, пожалуй, не скажешь. Это всё сказки для детей. Во-первых, так не бывает никогда. Во-вторых лактунбы — это не простые оборотни. Обычный оборотень может превратиться в кого? Чаще всего в волка, реже в медведя или в тигра. И обычный оборотень плохо управляет своими превращениями. А лактунб сам выбирает себе форму. Он может, например сегодня появиться в виде помеси крокодила и цапли, а назавтра придумать что-нибудь ещё похлеще. И делает всё это когда захочет. А главное, приобретая свойства животных, они не в малой мере не теряют человеческого рассудка. Они умножает животную хитрость на человеческое рассуждение. А силу их ты видела. Это не звериное и не человеческое. Это их магия. Знаешь почему тогда удалось их подрубить? Они не смогли оборонятся сообща — слишком не любят друг друга. Всё время грызутся. А ты говоришь, заразить укусом… Очень нужно им размножаться направо-налево! Не так-то просто попасть в их секту — пять ступеней посвящения. Они если и собираются вместе — то, как правило, для своих обрядов. А новеньких с самого детства готовят.

— Это как?

— Ну вот, к примеру, приходит в деревню какой-нибудь старичок или старушка и пока родители не видят, всем детишкам пирожки раздают. А пирожки отравленные. Все дети или болеют или умирают, а кто-то один почувствует неладное и есть не станет. Вот он-то и исчезает через день — два. А уж как дальше его готовят — этого никто не знает. Поди, подберись к ним…Ну, и по наследству тоже, конечно передают, не без этого.

— Да, связались мы… — поёжилась Гембра.

— Кучу книг насочиняли — всё страшилки про браки с лактунбами. Но это тоже сказки. Такие браки — большая редкость. Им люди для другого нужны, а браки у них только между собой. Вот такая секта…

— Да пропади она, эта секта!

— Неплохо бы… Ты знаешь, а там в доме я даже немного испугался. По-настоящему, понимаешь.

— Ещё бы!

— Да нет. Смерти я не боюсь. Я готов умереть в любую минуту. Этому учат в Братстве в ещё первый год. Но тут ведь хуже… Просто убивать им не нужно. Они используют человеческие органы и их внутренние силы.

— Какие силы?

— Ну вот у тебя, к примеру, что-нибудь болит. Если болит сердце, ты к нему обращаешься, с особыми словами, как к человеку. Если болит палец или зуб — слова другие. У каждого члена и у каждого органа свой характер, своё понимание и свои скрытые силы. Вот за этим они и охотятся. Помнишь его трубочку?

— Как не помнить!

— Я не знаю что он там задумал. Но если бы он победил, наши головы могли бы, к примеру, годами плавать в каком-нибудь вонючем тазу с собачьими потрохами и при этом, всё чувствовать и понимать. А он вытягивал бы из них соки своей трубочкой или ещё что-нибудь в этом роде. Ведь соки и кровь у человека тоже меняются. Когда человек спокоен — одно, когда напуган — другое, когда разозлён — третье. Они в этом лучше всех разбираются…

— А желудок может приделать какой-нибудь змее или пауку?

— Почему бы нет.

— У меня мороз по коже. Никогда бы в это не поверила, если б сама…