Читаем Начало конца полностью

– И то и то, – коротко ответил Олег, стараясь говорить уверенно. Видно было, что он был старше остальных и намного здоровее, и явно пыжился перед своими, чтобы не ударить лицом в грязь. Но автомат сильно выбивал его из колеи. К тому же он не знал, что, в отличие от Владивостока, здесь, в окрестностях города Уссурийска блатная молодёжь совсем по-другому относится к продавцам зелья. Если во Владивостоке торгаши чуть ли не гордились этим, то в Уссурийске их очень не любили и часто избивали с «конфискацией» товара. В ближайшем к этому пятаку селе Сун-ят-Сен об этом могли и не знать. Но, на беду Олега и его друзей, парень с автоматом оказался как раз из блатарей Уссурийска, и улыбка сразу исчезла совсем с его лица.

– Барыги, значит, – процедил он сквозь зубы и кивнул Стасу. – Палки на меня, что ли, приготовил?

Стас так растерялся от неожиданности и волнения, что выронил нунчаки из рук. Все стояли молча, не решаясь сказать ещё что-то, чтобы не разозлить этого человека ешё больше. Его голос и так не предвещал ничего хорошего, и, казалось, он и не ждал ответа на свой вопрос. Он достал из кармана пакет и кинул его на траву. Потом чуть отошёл в сторону и жёстко сказал.

– Траву в кучу и снимайте пластик на пакет! Бегом! Олег, Стас и остальные, запинаясь и косясь на руки на автомате, стали вываливать траву с пакетов.

– По краям рассыпайте, чтоб быстрее сохла! – опять прозвучала команда.

Все стали быстро разбрасывать траву по краям простыни. Наблюдая за их усердием, парень с автоматом немного изменился в лице. И хоть глаз его не было видно под очками, да и улыбкой его гримасу вряд ли можно было назвать, он был доволен. Стас и остальные, по-своему расценив выражение его лица, быстро подсели к пакету и стали стирать на него смолу с рук. Смотря на них, парень уселся на траву и, достав с кармана папиросу с небольшим крапалём натёртого ранее пластилина, стал отщипывать от него маленькие шарики и складывать в руку. Автомат его так и висел на груди, и выражение лица почти не изменилось, развечто стало более похожим на улыбку. А когда он смешал накатанные шарики с табаком из высыпанной папиросы, а потом втарил эту смесь обратно в папиросу и, прикурив, стал затягиваться, смотря на сидящих на корточках возле пакета людей, его рот растянулся уже в явной усмешке. Докурив папиросу, он опять сделал серьёзное лицо и спросил:

– Ну чё, закончили?

Парни, не вставая, подняли руки и показали ему почти чистые ладони. – А теперь рвите когти отсюда, пока я добрый. И чтоб я вас больше тут не видел.

Звонок прозвенел по расписанию. Учащиеся сразу высыпали со всех дверей и неслись занимать очередь в кабинет, в котором мастера вместе с бухгалтером выдавали стипендию. Это была первая стипендия после колхоза, и ребята, не зная ещё, что получают «стёпку» строго по группам, толпились у дверей все вместе, толкая друг друга и споря, кто за кем стоит. Многие поступали в это железнодорожное училище не ради «корочек» путейца или рефмеханика,.просто это было единственное училище в городе, где платили огромную для студентов стипендию – 12 рубля. По столько не получали ни в техникумах, ни даже в институтах. И когда средняя зарплата родителей составляла 120 рублей, ради такой стипендии многие жертвовали высшим образованием и после окончания школы поступали не в институты, а в это училище. Хотя для некоторых работа «рефом» считалась престижной, особенно если отец тоже работал по этой специальности и привозил из поездок по стране разные дефицитные вещи.

– Та-ак, ну что толпимся тут? – сказал, выйдя из кабинета, мастер одной из рефовских групп и стал руками выстраивать учащихся в очередь. – Так, вы вперёд проходите, а вы пока подождите, вашего мастера нет ещё. Так, мои все проходите вперёд. Быстро, быстро. Ну пропустите их там, все получите. Так, моя группа, проходим по одному в кабинет.

Каждого выходящего из кабинета с деньгами самые крайние в очереди, чей мастер задержался и без него не могли получить «стёпку», провожали презрительным взглядом и даже шептали вслед: «Козёл», или ещё что-то в этом роде. Правда, не всегда было понятно, к кому именно были обращены эти ругательства, к тому счастливчику, которому удалось быстро получить деньги, или к их мастеру, из-за которого они вынуждены были ждать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука