Начало конца (том 2)

С другой стороны повозки, прислонившись к дощатому дну, сидела Мервена: разодранное горло окрасило бежевую тунику в тёмно-красный цвет, бледные, перепачканные кровью руки сжимали арбалет, а подёрнутые пеленой смерти глаза печально смотрели на два лежавших посреди дороги тела. Одно из них принадлежало Рейнорту. Его голова, раздавленная словно гнилая тыква, покоилась в центре блестящей бордовой кляксы с осколками черепа и серыми ошмётками мозга. Рядом, с торчавшим из груди оперением и обезображенным, растрескавшимся лицом, лежал незнакомец, которого отец мёртвой хваткой удерживал за ноги.

Не проронив ни слова, Нактарра подняла взор к бездонному звёздному небу, даже не чувствуя, как взобравшееся по мешку жгучее пламя принялось облизывать пальцы…

Глава 4

Осень покоряла Виверхэль семимильными шагами: полыхала яркими кронами деревьев, шуршала низко склонившимися травами, наполняла воздух сонной прохладой, которую не мог развеять даже прекрасный солнечный день. Вдалеке, по левую руку от всадников, тянулись красные гребни скал. Поначалу боковое зрение Лайлы приняло их за осенний лес, всецело облюбовавший каменные верха, но, повернув голову, она поняла: это те самые жгучие мхи, о которых, закатывая глаза, вспоминали странствующие торговцы на корабле. Вампирше захотелось расспросить Рэксволда о них поподробнее. Однако переведённый на ассасина взор вынудил её придержать проснувшееся любопытство: уж больно раздражала издевательская улыбка убийцы, то и дело поглядывавшего на притороченный к седлу медный таз.

— Давай уже, пошути насчёт моего желания мыться с комфортом, — с упрёком вымолвила Лайла.

— Что ты… И в мыслях не было, — в последний раз ехидно улыбнувшись, Рэксволд напустил на себя невозмутимую серьёзность.

— То есть не из-за этого твоя улыбка была ядовитее красных мхов? — вампирша решила направить разговор в нужное русло, попутно показав эрудированность в вопросах виверхэльской флоры, такую же фальшивую, как последующий ответ ассасина.

— Это у меня лицо такое, — стараясь не запятнать губы ухмылкой, бросил Рэксволд.

«Несомненно, дело в лице, а не в дурном, отвратительном характере» — хотела сказать Лайла, но только миловидно поморгала и улыбнулась.

— А вообще… — потянувшись в седле, убийца зевнул. — Не всё, что ядовито — бесполезно. Потому не надо тут хаять красные мхи.

— Кажется, в Эльтароне ты был иного мнения, — донёсся голос Джона сзади. — И какая же от них польза? Кроме жгучего сока, совершенно бесполезного в алхимии, — следопыт поравнялся с ассасином и, взяв покороче поводья, направил на него победоносный взгляд знатока.

— Прям свет клином сошёлся на алхимии… Сразу видно, что вы не местные, — со скукой отмахнулся Рэксволд и замолчал, чем ещё больше заинтересовал обоих собеседников.

— Почему это? — не выдержала вампирша, пристально наблюдая за убийцей.

— Да будет вам известно, — после небольшой паузы с важным видом заговорил Рэксволд, — что там, где есть красные мхи, почти не водится воровского отребья.

— Что-то не улавливаю связи… — Джон приподнял бровь и посмотрел на Лайлу. Судя по озадаченному лицу, она тоже не видела логики в странном умозаключении.

— Я и говорю: не здешние… — с довольным смешком изрёк ассасин.

— Да не томи ты уже, — поудобней усевшись в седле, шутливо возмутился следопыт. — Давай рассказывай: чем твой чудо-мох воров отпугивает.

— Так и быть, — Рэксволд вздохнул, словно каждое слово давалось ему непосильным трудом. — Ну, смотрите… Вот попался такой голубчик на краже скота, и что с ним крестьянину делать? Сдать страже в ближайшем городе — по горным склонам путь не близкий, взять с него — нечего, а убивать за такой проступок — уже преступление. Оттого соберутся мужики, разденут вора догола и погонят босиком по красным скалам, нахлёстывая по спине хворостинами.

— Оригинальная традиция, — впечатлённо промолвила Лайла. — После такого позора точно воровать не захочется.

— Ага. Только позор не самое страшное. Это вам не крапива: ноги опухнут так, что дня три никакой сапог не налезет. Начнёшь чесаться и всю кожу на ногтях оставишь. А, между прочим, бывали случаи, когда голозадые беглецы спотыкались… — Рэксволд рассмеялся, видя, как поморщился Джон, однажды уже прочувствовавший на своих руках изуверское действие красного мха. — Но самый смак в том, что пока не отлежишься где-нибудь подальше ото всех, можешь повторно огрести от других крестьян, которые по раздутым ногам ещё издали признают в тебе вора. В общем, один раз попадёшься — на всю жизнь запомнишь…