Начало начал

Да! Все-таки новое – это хорошо забытое старое! Ведь еще Пифагор впервые как о научном факте утверждал, что все мысли, слова, эмоции и поступки человека отражаются в мировом «магнитном океане-зеркале», запечатлеваясь там навечно. Развив с помощью транса духовное видение, человек, по Пифагору, приобретает способность считывать такую информацию, заглядывая в прошлое, настоящее и будущее [27. С. 29]. А новосибирские ученые в своих экспериментах считывали информацию с помощью вогнутых зеркал.

Все «таинственные» явления человеческой психики – измененные состояния сознания, телекинез, ясновидение, телепатия, целительство и т. д. – это также результат взаимодействия человека с информационно-энергетическим полем планеты. Чем выше уровень такого взаимодействия, тем сильнее раскрыт потенциал человека, тем он здоровее, сильнее, независимее и жизнеспособнее.

Нам надо научиться пробуждать и раскрывать свои изначально данные Богом способности, возможности, свой огромный потенциал. Этот процесс пробуждения и развития способностей человека к сознательному информационно-энергетическому взаимодействию с окружающим миром, процесс развития его потенциала – дело вполне реальное и доступное каждому.

И хорошим примером для нас являются… кошки. Да, да! Обыкновенные кошки, обладающие необыкновенной способностью считывать информацию из информационного поля Земли. И не только прошлую или настоящую, но и будущую. Всего два примера, но зато какие!

В селе Луковка Алтайского края живет Семен Федорович Афонькин [48. С. 14]. Судьба распорядилась так, что восемь лет назад он был осужден судом и свой срок отбыл от звонка до звонка. Начал он отбывать срок в Горно-Алтайской исправительно-трудовой колонии. Тоска и одиночество человека, оторванного от привычной деревенской жизни, были порой невыносимы. И вот однажды к отряду заключенных в колонии прибился котенок, оказавшийся кошечкой дымчато-серой сибирской породы. Назвали ее Стешкой.

На этого котенка и излил всю свою любовь Семен. И кошка оказалась по-собачьи преданной своему хозяину. Ни на шаг не отставала она от Семена: на перекличке утром и вечером ходила по плацу рядом с марширующим строем; провожала отряд в баню и терпеливо ждала, когда появится ее хозяин: даже в цехе, пока хозяин работал, сидела с ним рядом. Спала Стешка у хозяина в ногах, но стоило разболеться голове или начинал мучить кашель, животное перебиралось повыше и укладывалось на больное место, облегчая состояние Семена. Кошечка-то оказалась «лечебной»!

Раз в год у нее появлялись котята, но всегда в небольшом количестве: два, а то и вовсе один. Будто она стеснялась обременять хозяина лишним ртом, понимая, что и она-то ест то, что отрывает он от своего скудного пайка. За три года их совместной жизни Стешка настолько сроднилась со своим хозяином, что, казалось, понимала его с полуслова. Она была отличным «собеседником», и когда Семен изливал ей свою душу, она внимательно слушала его монологи, морщила лоб и вздыхала. Иногда казалось, что в ней живет родственная человеческая душа.

В последний год отбывания наказания пришел приказ отправиться Афонькину на лесоповал в Воркуту. Зима, лютые морозы, путь до Воркуты из Горно-Алтайска неблизкий, дорога трудная, а из еды, кроме хлеба да кипятка, – ничего. И решил Семен оставить кошку с приплодом на месте, чтобы не погубить ее в дороге. Отнес кошку в соседний барак, собрал свой скудный чемоданчик и стал ждать транспорта. Пока строились, перекликались, пересчитывались, прошло много времени. А когда садились по фургонам, увидел Семен, что Стешка с котенком в зубах сидит на его чемодане. Зэки умилились такой верности. Котенка взяли провожающие, а Стешка вместе с хозяином отправилась по этапу. Путь на Воркуту был долгим: два зимних месяца. Стены в пересыльных вагонах промерзали насквозь, иней не стаивал со стен даже от человеческого дыхания. Спали, сбившись в кучу, как звери в клетке. И казалось, что этому не будет конца.

Какими же изуверами должны были быть те люди, что распорядились из Горно-Алтайска везти заключенных на лесоразработки в Воркуту! Как будто ближе их не было. Да еще дождались зимы, чтобы дать заключенным почувствовать свое «могущество» в полной мере. Прямо как в сталинские времена. Хотя, возможно, подобные решения принимали именно те же люди или их адепты.

Но сейчас речь не об этом. В дороге от голода и холода Стешка заболела, она буквально умирала, но постоянно следила глазами за хозяином: только бы не ушел от нее. Семен решил оставить ее на попечение знакомых в Красноярской пересыльной тюрьме. До Воркуты сам он еле добрался живым, оклемался, валил лес, тосковал о кошке, а к следующей зиме вернулся в родную Луковку. Женился, отстроил дом. Появился сын. Так за заботами и делами прошли три года.

И вот в апреле, в день рождения сына, пришла в дом соседка и говорит: «На дереве уже сутки кошка сидит, глаз с дома не сводит. Не знаете, чья?»