Начало нас

Она делает паузу, ее глаза расширяются. 

— Прошу прощения? Я думала, мы собираемся…

Ну, ты неправильно подумала.

Я не занимаюсь сексом, но опять же, никто не знает этой правды. Даже Мэддокс.

Я ненавижу, когда меня трогают, хотя стараюсь вести себя так, будто меня это не беспокоит. Моя репутация под угрозой, и я не могу допустить, чтобы мои товарищи по команде знали правду, почему … я ненавижу, когда меня трогают.

Есть имидж, который нужно поддерживать, и девушки, которых нужно ублажать.

Единственный раз, когда я могу позволить какой-то случайной цыпочке рядом со мной… по-настоящему прикоснуться ко мне, это когда я либо пьян, либо достаточно под кайфом, чтобы не чувствовать их. Как прямо сейчас.

Я думаю… каким-то образом Сиенна сломала что-то внутри меня. Дело не в том, что она контролирует мое удовольствие — скорее, у нее есть власть контролировать мой разум.

И это меня бесит.

Я ненавижу ее… и ненавижу то, во что она меня превратила.

Я беру Эмили за подбородок. 

— Ты вернешься туда и расскажешь своим друзьям, как тебе было весело. И я расскажу своим приятелям, насколько хороши твои способности сосать член, да?

Ее румянец становится глубже, и она с готовностью кивает. Да, легко. Просто похвали их немного, и они станут готовыми в твоих руках. Эмили ускользает, и я судорожно выдыхаю.

Проведя пальцами по волосам, я смотрю на темное небо. Блядь.

***

Я ковыляю по коридору, пытаясь добраться до спальни, прежде чем потерять сознание. Но шум из комнаты брата заставил меня остановиться. Я слышу грохот, а затем разочарованное рычание. Сделав неуверенный шаг в сторону его спальни, я внимательно прислушиваюсь. Раздается еще один удар, и я в панике кидаюсь вперед. Его дверь полузакрыта, и я толкаю ее.

У меня перехватывает дыхание, когда я вижу катастрофическое состояние его комнаты и вижу, что он ходит взад и вперед. Он перевернул это место с ног на голову. В замешательстве я наблюдаю, как он роется в своих ящиках, прежде чем захлопнуть их, а затем снова вернуться к ним.

— Коул? — спрашиваю я, делая шаг к нему.

При звуке моего голоса он отдергивается и поворачивается ко мне лицом. Его глаза налиты кровью, а выражение лица болезненное. 

— Коул, что происходит? В чем дело?

— Ты их забрал, — резко обвиняет он, прищурившись на меня. — Мои чертовы таблетки, ты их забрал!

Мои брови хмурятся. 

— Мы согласились на это, не так ли? Я прячу твои таблетки, и ты можешь спросить меня, действительно ли они тебе нужны. Нельзя просто небрежно продолжать принимать эти обезболивающие.

— Больно, — ревет он. — Ты не понимаешь!

Он говорит о своей ноге. 

— Больше не должно быть больно, Коул. — Я вздыхаю, проводя рукой по лицу. Черт возьми, я устал. — Доктора…

— Они ни черта не знают. — Все его тело трясется. — Я все еще чувствую боль, Колтон. Я не могу, черт возьми, ходить! И я не могу спать без обезболивающих.

Он падает на кровать и закрывает лицо руками, издавая сдавленный звук в глубине горла. 

— Я просто хочу поспать, хотя бы одну чертову ночь. Не чувствуя, будто мою ногу отрывают от тела.

Я делаю шаг к нему. 

— Коул…

— Я знаю, — говорит он, его голос становится тише. Я слышу всхлипывание. — Я знаю правду, Колтон.

Мое тело замирает, сердце падает в пропасть.

 — О чём ты говоришь?

— Я знаю, что она с тобой делает.

Мое дыхание сбивается, и кровь с громким ревом хлещет между ушами. Пол исчезает у меня под ногами, и мой вес падает в темную, бесконечную пропасть. Я падаю... и не останавливаюсь. Мир вращается, и холодный пот покрывает каждый дюйм моего липкого тела.

Стук.

Стук.

Стук.

— Я слышу, как она идет в твою комнату, — задыхается он. — А потом я слышу, как она уходит через некоторое время. Она ни разу не заперла дверь… Я видел ее и тебя.

Он знает…

Коул знает правду.

Его слова, возможно, убили меня, и я стою перед ним — между нами моя ложь и моя правда. Я сжимаю кулаки. 

— Ты видел… нас?

Дыши, Колтон. Блядь, дыши.

Коул медленно кивает, не отрывая лица от рук. 

— Ты пытаешься защитить меня, я тоже это знаю.

Мои ноздри раздуваются, когда я закрываю глаза и пытаюсь глубоко вдохнуть.

— Это не может продолжаться, Колтон. Я больше этого не позволю. Я скажу папе правду…

— Нет! — Я быстро щелкаю.

Его тело вздрагивает от моего громкого голоса, и он поднимает голову, глядя на меня красными глазами и заплаканным лицом. 

— Сиенна использует тебя! — Коул шипит, поднимаясь на ноги. — Она извращенка, которая использует тебя и нашу ситуацию.

— Нет, — говорю я ему еще раз, на этот раз уже лучше контролируя свой тон. Но меня все еще трясет изнутри. — Ты ничего не скажешь папе. Он тебе не поверит и не возложит на Сиенну ответственность за свои действия. Ему. Плевать.

На самом деле, я думаю, мой отец уже знает, чем занималась Сиенна. Я бы не стал его игнорировать. Его жена спит с сыном под его собственной крышей, а он об этом не знает?

Нет, я этому не верю. Генри Беннетт не так уж глуп. Он полностью в курсе всего, что происходит под его крышей. У него повсюду глаза и уши. Я уверен, что даже стены шепчут ему свои тайны.

Мой отец знает…

И ему все равно.