Начало немыслимого

– Нужно признать, что до самого последнего дня войны противостоящие моему фронту немецкие войска группы армий «Центр» дрались яростно и ожесточенно, с фанатичным упорством. Окруженные со всех сторон в Берлине, без шансов на спасение, они сложили оружие только после приказа генерала Вейдлинга. До самого последнего дня войны они по праву сохранили за собой звание лучшей армии Европы, но смерть Гитлера и последующая капитуляция основательно сломили их боевой дух. Я сам лично допрашивал сдавшихся в плен солдат берлинского гарнизона. Все они подавлены, опустошены и просят только о сохранности своей жизни… – вынес свой вердикт маршал.

– Да, свою жизнь эти мерзавцы ценят выше всего, – с расстановкой сказал Сталин, и его коричневые глаза полыхнули холодной ненавистью. – А каково ваше мнение, товарищ Конев? Вам пришлось иметь дело не только с солдатами, окруженными в Берлине. Вы разбили последнего фельдмаршала Гитлера. Какова была боеспособность его войск, хорошие были вояки?

– К сожалению, товарищ Сталин, не могу сказать ничего определенного относительно воинства Шернера, – сокрушенно развел руками маршал. – Его солдаты во время марш-броска на Прагу не столько сражались с танками генерала Рыбалко, сколько спешили сдаться американцам. А вот относительно солдат генерала Венка могу сказать с полной уверенностью, они больше не вояки. Уж слишком сильно мы их потрепали во время прорыва из берлинского котла. В иных местах они бежали под прямым огнем наших пушек и пулеметов. Так что, если их вновь пошлют в бой, вряд ли они будут драться так же, как дрались ранее.

– Понятно, – сказал Сталин, окидывая взглядом разложенную на столе карту Германии. – А что скажет товарищ Рокоссовский?

– Маршал Жуков совершенно прав, говоря о надломленности солдат группы армий «Центр», товарищ Сталин. Попав под мощный удар двух наших фронтов, они понесли серьезные потери в живой силе и технике и вряд ли смогут быстро восстановить свою боеспособность, даже при помощи третьей стороны. В отличие от соседей войска 2-го Белорусского фронта не смогли полностью разгромить противостоявшую нам армию «Висла». Сохранив боеспособность, часть ее сил сдались англичанам и, безусловно, представляют собой серьезную силу, с которой необходимо считаться. Однако у этой гитлеровской группировки имеются свои слабые места. В результате боев и отступления враг полностью потерял все свои авиационные и бронетанковые соединения, а также тяжелую артиллерию. Все, чем они могут располагать в случае нападения, это стрелковое оружие и легкая артиллерия. Кроме этого, при отступлении группа армии «Висла» потеряла все склады материального и технического снабжения. Все это дает нам неплохие шансы для достойной встречи врага.

– Ну, с этим добром у немцев проблем не будет, – вступил в разговор генерал армии Баграмян, – англичанам достались все склады вермахта в Голландии, Шлезвиге, Дании и Норвегии.

– Да, это так. Трофеи англичанам достались богатые. Однако не следует забывать тот факт, что для довооружения частей армии «Висла» англичанам будет необходимо определенное время для переброски в полевые лагеря боеприпасов и вооружения. Даже если они будут осуществлять это с территории Дании, времени у них будет очень мало. А если учитывать, что операция готовиться тайно и действовать открыто они не смогут, то оно еще больше уменьшится, и к объявленному сроку они вряд ли успеют полностью вооружить своих пленных немцев.

– Товарищ Рокоссовский прав. Временной фактор очень важен для англичан, и его необходимо учитывать. Значит, войска 2-го Белорусского смогут выдержать внезапный удар противника?

– Думаю, смогут, товарищ Сталин, – заверил Верховного Главнокомандующего командующий войсками фронта.

– А учитываете ли вы тех немецких солдат, что сдались англичанам в Дании, Голландии и особенно в Норвегии? Это очень крупные силы – и при всей силе вашего фронта с ними надо считаться.

– С любым врагом всегда надо считаться, товарищ Сталин, а особенно с немцами. Война нас крепко к этому приучила, но и переоценивать врага тоже не следует. После наступления мира англичанам будет крайне сложно открыто перебросить в Мекленбург немецкие соединения, не будучи пойманным за руку. Ну, из Шлезвига и Дании еще как-то можно объяснить, но вот из Голландии, а тем более из Норвегии… это очень сложно, почти невозможно.

– Меня очень радует ваш боевой настрой, товарищ Рокоссовский, но на чем строится ваша уверенность в победе? Ведь для наших солдат новые бои это тоже тяжелое испытание, и в первую очередь чисто психологическое. Одержали победу, собрались вернуться к мирной жизни, а тут снова воюй, да к тому же с прежними союзниками. Это очень легко для политиков и очень трудно для простого солдата… – сказал Сталин, остановившись за спиной маршала. По давней привычке, при обсуждении важных дел, Верховный Главнокомандующий ходил по кабинету, внимательно слушая своих гостей.