Начало опричнины

«А в Казани осталися воеводы годовати и поместья у них не взяты казанские – князья Петр и Григорий Андреевичи Куракины, князь Федор Иванович Троекуров, князь Данило Васильевич Ушатой, князь Андрей Иванович Засекин-Сосунов; а в Свияжске – князь Андрей Иванович Катырев-Ростовский, князь Микита Дмитриевич Янов-Ростовский, да князь Михаил Федорович Бахтеяров-Ростовский, да князь Микита Сорока-Стародубский; в Чебоксарском городе – князь Иван Юрьевич Хохолков-Ростовский, да князь Иван да Василий Федоровичи Бахтеяровы-Ростовские» (Разряды, л. 237 об).

¹³⁷³ См. приложение.

¹³⁷⁴ ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 643, лл. 241–246.

¹³⁷⁵ ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 643, лл. 247–251, 251 об – 255.

¹³⁷⁶ ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 848, лл. 164–164 об; Список. С. 83–84; Л.М. Савелов. Князья Пожарские. Летопись историко-родословного общества в Москве, 1906, вып. 2–3. С. 84. Писцы, составлявшие Свияжские книги в конце 1566 г., различали «новых» жильцов и «новых прежних свияжских жильцов, которых государь велел от свияжского житья отставить». Под «новыми прежними жильцами» писцы подразумевали амнистированных княжат, выехавших из Свияжска после 1 мая 1566 г.

¹³⁷⁷ ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 848, л. 136; Список. С. 66–68.

¹³⁷⁸ ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 848, лл. 136, 140,146 об, 147 об, 165 об, 182, 187 и др.; Список, стр. 69–70, 70–72, 73–75, 83–84, 76–78, 85–86, 82, 84, 89–90 и др.

¹³⁷⁹ Разряды, л. 327 об.

¹³⁸⁰ См. Исторический архив. Т. III, № 22–23. С. 217–219.

¹³⁸¹ После падения Казани многие татары были переселены на Русь. Некоторых из них привезли в Новгород и содержали там в тюрьме более двух лет. Об их судьбе новгородский летописец сообщает следующее: «давали дияки по монастырем татар, которые сидили в тюрмех и захотели креститися; которые не захотели креститися, ино их метали в воду» (см. Новгородские летописи. С. 87).

¹³⁸² Церковное руководство проявляло крайнюю нетерпимость к «люторской ереси» со времен суда над Башкиным. В период Полоцкого похода митрополит Макарий объявил, что цель православного воинства – это священная борьба против «прескверных лютор», засевших в Литве (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 351).

¹³⁸³ ПСРЛ. Т. XIII. С. 351; Г. Штаден. Записки. С. 138.

Ко времени ссылки юрьевских немцев наместником Юрьева был земский боярин М.Я. Морозов. Бывший сподвижник Сильвестра и Адашева готов был заплатить любую цену во искупление прежних «провинностей». По его доносу были преданы суду стародубские воеводы И. Шишкин и др. Два года спустя наместник «оболгал» перед царем дерптских жителей (см. Г. Штаден. Записки. С. 57). Бюргеров обвинили в том, что они «ссылалися с маистром ливонским, а велели ему притти под город со многими людми и хотели государю… изменити, а маистру служити» (см. Наказ русскому посланнику в Литве, сентябрь 1565 г. // Сб. РИО. Т. 71. С. 322). Официальная версия о предательстве дерптских бюргеров вызвала критику со стороны хорошо осведомленного псковского летописца. «Того же лета, – записал летописец, – выведоша немець из Юрьева… а не ведаем за што, бог весть, изменив прямое слово, што воеводы дали им, как Юрьев отворили, што было их не изводить из своего города, или будет они измену чинили?» (см. Псковские летописи. Т. II. С. 248).

К началу опричнины Россия столь прочно утвердилась в Северной Ливонии, что юрьевцы никак не могли надеяться на возвращение прежней орденской власти, тем более что Орден к тому времени распался, а магистр укрылся за Двиной в Курляндии. Возможно, что наместник русской Ливонии опасался повторения событий, происшедших незадолго до того в шведской Ливонии. Там небольшой отряд дворян с помощью местных бюргеров изгнал шведов из сильно укрепленного города Пернова. Ливонский хронист Рюссов указывает, что перновская история имела самое непосредственное влияние на судьбы немецкого населения в Юрьеве (см. Прибалтийский сборник. Т. III. С. 155; Г. Штаден. Записки. С. 87).