Начало опричнины

    6.    «Деревня Ковернев (Каверзино.— Р. С.) и иныя деревни, что были князь Ивана княжь Андреева сына Коврова».

    7.    «Село Могучее, что было князь Ивана Пожарскаго Меньшова»[1237]. Единственный сын князя И. И. Меньшого князь Федор Пожарский находился в казанской ссылке.

    8.    «Село Александровское, да село Устиновское, да село Овсяниково, что было князь Андрея Кривозерского с братиею».

    9.   «Село Голобоково, да деревня Скореково, что было княгини Марьи княжь Борисовых Пожарскаго и сына ея, князь Михаила».

    10.     «Половина села Рамадоново, что было князь Ивана Рамодановского». В списке ссыльных мы находим некоего Ивана Ромодановского, возможно, из семьи боярина Ф. Б. Ромодановского (см. выше)[1238].

    Ценным дополнением к завещанию Грозного служат меновые грамоты Старицкого, содержащие точное описание стародубских княжеских земель, вошедших в состав Дмитровского удельного княжества. Согласно меновой грамоте 11 марта 1566 года, Старицкий получил из казны, помимо городища Стародуба Ряполовского, также с. Ивановское (родовая вотчина Хилковых), волость Пожар (бывшая вотчина Пожарских) и три других крупных села[1239]. Названные богатейшие земли принадлежали прежде Стародубским княжатам. По крайней мере, некоторые из них (с. Ивановское) перешли в казну всего за год-полтора до опричнины[1240].

    Списки казенных стародубских вотчин по завещанию Грозного и меновой грамоте Старицкого были составлены в начальный период опричнины, когда антикняжеская земельная политика правительства достигла кульминации. Введя в действие Уложение о княжеских вотчинах 1562 г., а затем отправив десятки стародубских княжат в казанскую ссылку, правительство прибрало к рукам богатейшие княжеские вотчины, располагавшиеся крупными гнездами на территории некогда независимого Стародубского удельного княжества. Данные о размерах вотчин показывают, что фонды конфискованных земель были в целом весьма значительны. Только в селах Татарово Новое, Никольское и Шустово, частично принадлежавших казанскому поселенцу князю А. А. Нагаеву, числилось в конце века 7485 четвертей пашни[1241]. Вотчина княгини М. Стародубской с. Пантелеево, записанная в царском завещании, имела 888 четвертей пашни[1242]. В вотчине ее племянника казанского ссыльного князя Н. М. Стародубского селе Хмелево было 612 четвертей пашни и т. д.[1243].

* * *

     Казанские переселенцы разом лишились всех своих имуществ и вследствие этого оказались без средств к существованию. Казна со своей стороны не выражала ни малейшей охоты тратить на них собственные средства. Выходом из создавшегося положения явилось решение о наделении опальных дворян небольшими поместьями в местах поселения. Конечно, «казанской землицы» было совершенно недостаточно для сколько-нибудь полного земельного обеспечения всех опальных княжат и дворян. Власти учитывали это обстоятельство и, предвидя раздоры в среде ссыльных, передали вопрос о распределении казанских поместий на усмотрение самих поселенцев. Вся местная администрация в Казанском, Свияжском и Чебоксарском уездах была целиком передана в руки самих опальных княжат.    

     Ярославские князья, которые были самой многочисленной группой среди казанских ссыльных, постоянно назначались воеводами в Казани[1244]. В Свияжске, ставшем местом поселения множества Ростовских и Стародубских княжат, вся местная администрация была передана в их руки[1245]. Наконец, в Чебоксары на воеводство назначались исключительно Ростовские князья[1246].

    Новые казанские воеводы прибыли на место назначения после 13 марта 1565 г. и вскоре приступили к «устройству» ссыльных дворян: отводили им дворы, поместья и т. д.[1247]

    Как мы отметили выше, наличные фонды казанских земель никак не соответствовали числу и земельным окладам сосланных в Казань лиц, поэтому размеры поместных «дач» первоначально были крайне невелики.

    Например, боярину и воеводе князю П. А. Булгакову писцы отделили в сентябре 1565 (7074) года в дворцовых селах 130 четвертей пашни и 30 четвертей перелогу, в то время как полный поместный оклад князя П. А. Булгакова был равен 1000 четвертей «доброй угожей земли»[1248].

    Воевода князь Г. А. Булгаков, поместный оклад которого равнялся 900 четвертям пашни, получил тогда же 125 четвертей пашни и 12 четвертей перелогу[1249].

    В Свияжске боярин и воевода князь А. И. Катырев-Ростовский получил в сентябре 1565 (7074) года 80 четвертей пашни и 40 четвертей перелогу, при окладе в 1000 четвертей[1250].

     Другие княжата и дети боярские получили еще более мелкие поместья. Некоторые испомещались целыми семьями. Например, общее поместье получили князь Дмитрий Шемяка Гагарин с братьею и племянниками (всего 12 человек). Одно небольшое поместье получили 13 братьев Тетериных и т. д.[1251]