Начало Петровской эпохи

В это время в Архангельске окончилась погрузка нескольких английских и голландских купеческих судов, и они готовились поднять якорь, чтобы отправиться в обратный путь; их провожал настоящий голландский военный корабль, под начальством капитана Иолле Иоллес. Царь был на кораблях, осматривал их с жадным вниманием и выразил капитану желание выйти с ним вместе в море. Капитан охотно согласился на желание царя, и 4 августа рано утром суда снялись с якоря; но при слабом ветре еле добрались до устья Двины, где за совершенным безветрием должны были простоять целый день. В день Преображения, 6 августа, подул очень хороший южный ветер, корабли распустили паруса и с пушечною пальбою вышли в море. Петр был в восторге, он не переставал любоваться стройным ходом корабля, его красивою, до сих пор невиданною оснасткою и постройкою; ловкость, точность и искусство матросов поражали его. Время для царя летело быстро, и он не заметил, что отъехал от Архангельска более, нежели на 300 верст, и что Северный Ледовитый океан уже близок. Но продолжать плавания дальше нельзя было; он у Трех островов распростился с капитаном, одарил его и, перебравшись на свою яхту, поехал обратно к устью Двины, куда он приехал на пятый день после отъезда.

Возвратившись в Архангельск, Петр не терял понапрасну времени; он все осматривал, все узнавал; он с рыбаками ловил рыбу; с купцами толковал о торговле; с архиепископом – о путешествии по рекам, по морю и по суше, о том, как выгодно было бы торговлю прибрать к своим рукам, не вести ее исключительно через иностранные корабли, а снарядить для этого свои собственные. Он осматривал все барки и лодки, которые приходили по Двине с товарами. Однажды в небольших лодках привезли много глиняной посуды; Петр тотчас пошел их осматривать и ходил по узеньким доскам, настланным сверх посуды; он как-то нечаянно загляделся, поскользнулся, упал на горшки и перебил многие из них; хозяин испугался не того, что у него перебита посуда, а что царь упал, бросился перед ним на колени и умолял: «Батюшка-государь, прости меня, я без вины виноват, не вели меня казнить! Прости меня, неразумного».

Петр улыбнулся, успокоил испуганного и щедро заплатил за разбитую посуду…»

Соломбальская верфь и новый русский флаг

С. А. Чистякова сообщает:

«Жизнь в Архангельске не походила на жизнь прочих русских городов; здесь было много иностранцев; на них не смотрели как на еретиков; их влияние отозвалось и на русских, которые уже начали принимать европейские обычаи; в лавках было много иностранных товаров – сукна, шелковые и шерстяные материи, кружева, золотые и серебряные вещи; здесь все можно было достать, не хуже какого-либо европейского города; по реке Двине каждый день приходили барки, нагруженные хлебом, поташом, смолою, салом, нефтью, рыбьим клеем, икрою, вяленою и соленою рыбою, – все предметы нашей торговли с иностранцами. В Архангельске жило около двадцати семейств голландских, английских и гамбургских негоциантов. Царь познакомился со многими из них и бывал у них в домах.

При виде иностранных морских флагов Петр решился придумать русский; он в образец избрал нидерландский, но расположил только цвета в обратном порядке, а именно: красный, синий и белый; флаг сшили, и Петр с пушечною пальбою в первый раз поднял его и поплыл под ним по морю.

Петра занимала мысль, как бы отправить русские купеческие корабли за границу; он приказал для того снарядить два корабля, нагрузить их всем тем, что более всего требовалось за границей, и отпустить их под русским флагом, один в нынешнем, а другой в следующем году.

Петр тут же задумал приехать в Архангельск на следующий год, вместе со всею своею компанией, и приучить своих солдат к морским эволюциям; но для этого одной яхты «Святой Петр» было недостаточно, надобно было приготовить еще суда, годные для мореплавания. С этой целью он на острове Соломбале, несколько ниже Архангельска, устроил верфь и собственными руками заложил сорокапушечный корабль. Другой, такого же размера, приказал купить в Голландии и с этою целью написал письмо амстердамскому бургомистру Николаю Витсену, который до тех пор всегда аккуратно и охотно исполнял различные поручения Петра. Витсен был известен в России тем, что сделал первую географическую карту Северной Азии и вместе с описанием посвятил ее русским царям в 1687 году.

В знак своей особенной привязанности Петр подарил архиепископу Афанасию, в доме которого он особенно охотно бывал, свою карету и баркас, или струг, на котором приплыл из Вологды, с якорем, парусами, со всею оснасткою и со всеми флагами, находившимися на нем, в том числе штандарт с государственным российским гербом и флаг иерусалимский, с нашитыми на нем крестами.

Наконец, 18 сентября Петр объявил о своем намерении пуститься в обратный путь; распростился с архиепископом, сам перевез, после напутственного молебна, архиепископа через Двину, еще в последний раз гонялся за белугой и на ночь возвратился в свой дворец.