Недовольство новым императором продолжало усиливаться, особенно в армии, где насаждались прусские порядки. Совершенно невыносимым становилось и положение Екатерины. Петр прилюдно оскорблял ее, грозил заточить в монастырь и постоянно изменял. Многие во дворце ей сочувствовали.
Поддержку Екатерина нашла у молодых офицеров гвардии. Они решили возвести ее на престол. Душой заговора был артиллерийский офицер Григорий Орлов и его братья. В конной гвардии им содействовали Федор Хитрово и Григорий Потемкин, которому было тогда только 17 лет. Всего в заговоре участвовало около 40 офицеров, которым подчинялись 10 тысяч нижних чинов. Среди заговорщиков была 18-летняя княгиня Екатерина Дашкова, дружившая с Екатериной Алексеевной.
В заговоре состоял и видный дипломат граф Никита Панин (дядя Дашковой), назначенный в 1760 году воспитателем сына Екатерины Павла Петровича (есть мнение, что отцом Павла был не Петр III, а Сергей Салтыков). Участником заговора стал и гетман Украины Кирилл Разумовский: «по совместительству» он начальствовал над академической типографией, где еще до переворота печатался манифест о свержении Петра III. Кроме того, Разумовский командовал одним из гвардейских полков. Были и другие видные участники заговора — князь Михаил Волконский, ярославские купцы Григорий и Федор Волковы (впоследствии основатели первого русского профессионального театра). Все они были щедро вознаграждены Екатериной II.
О заговоре догадывались многие, по Петербургу поползли слухи, но Петр III не придавал им значения. Заговорщики планировали выступить, когда императора не будет в России (он собирался в действующую армию за границу). Но обстоятельства заставили их действовать раньше срока. Случайно обнаружилась причастность к заговору капитана Преображенского полка Пассека. 27 июня он был арестован. Утром 28 июня Алексей Орлов срочно доставил Екатерину из Петергофа (Петр III был в это время в Ораниенбауме) в расположение Измайловского полка, где солдаты без колебаний ей присягнули. То же повторилось и в Семеновском полку. После этого Екатерина в сопровождении двух полков и толпы народа направилась в Казанский собор, где ее провозгласили самодержавной императрицей. Отсюда Екатерина переехала в Зимний дворец, где ей тотчас же присягнули Сенат и Синод. Краткий манифест, предназначенный для народа, гласил, что императрица вступила на престол, чтобы защитить православную русскую церковь, русскую победную славу и внутренние порядки.
Крымская угроза
Татарин — враг столь подвижный и проворный, (…) что удар будет нанесен прежде, чем русская армия получит предупреждение. Они не обременяют себя иной добычей, кроме пленников, у них нет никакой поклажи, хотя у каждого из них есть одна или две переменные лошади, которые так хорошо выучены, что не доставляют им никаких затруднений. А они столь проворны, что на рыси могут спрыгнуть с лошади и вскочить на другую. Из оружия у них только лук, стрелы и сабля; они стреляют гораздо вернее и быстрее на скаку, чем иначе. Провизия, которую они берут с собой — немного сушеного на солнце мяса…
…Они вооружены саблей, луком с колчаном, снабженным 19 или 20 стрелами, ножом за поясом; при них всегда кремень для добывания огня, шило и 5 ли 6 сажень ременных веревок, чтобы связывать пленных. Только самые богатые носят кольчуги; остальные же отправляются на войну без особенной защиты тела…
Татары идут фронтом по сто всадников в ряд… каждый ведет с собой по две лошади, которые ему служат для смены. Их фронт занимает от 800 до 1000 шагов, а в глубину содержит от 800 до 1000 лошадей, захватывает, таким образом, более трех или четырех миль, если шеренги их держатся тесно; в противном случае они растягивают свою линию более чем на 10 миль. Это изумительное зрелище… так как 80 000 татарских всадников имеют более 200 000 лошадей; деревья в лесу не настолько густы, как лошади в поле, и издали кажется, будто какая-то туча поднимается на горизонте, которая растет все более, по мере приближения наводя ужас на самых смелых…
Их легче напугать, чем нанести какой-либо вред. Если случится, что отряд в пятнадцать или двадцать тысяч всадников начнет их преследовать, то на расстоянии пушечного выстрела не окажется их вместе более трех-четырех тысяч, а остальные будут походить скорее на приведения… Таким образом татары уходят, никогда не неся больших потерь…