Начало пути

Снова пиво, а потом все оказались на берегу, а в руках у меня загадочным образом возник карабин. Почему-то казалось очень важно попасть по камню шагах в ста от нас; кто-то не поленился и воткнул рядом факел, подсвечивая в темноте цель. Холод смертоносной стали в ладонях подействовал отрезвляюще, или прохладный ветерок с моря немного сдул с меня хмель. Точнее, опьянение стало чуть менее беспробудным. Кто-то, дыша перегаром, шепнул на ухо: «На сто шагов бей точно под обрез». Припав на колено, взвел курок, выровнял мушку, спокойно выдохнул, мягко обработал спусковой крючок. Бух, выстрел. Короткий, почти дружелюбный толчок в плечо, вспышка в темноте ослепила на миг. И все равно успел заметить, как перебитый факел отлетает далеко в сторону и, упав в воду, гаснет с шипением. Тишина внезапно установилась такая, что казалось — это шипение было слышно и за сотню шагов.

А затем все накрыла волна бешенного рёва. Восторг, крики, поздравления, бесконечные удары по спине и плечам. Меня подняли и, посадив на плечи, отволокли обратно за стол. Замелькали огни, лица, вновь пляшет перед глазами вереница пузатых кружек…

Веселуха и кутеж продолжились. Сквозь опьянение пробилась сиротливая мысль: я же никогда не пил больше полугаллона (чуть больше двух литров) пива. До нападения демонов мне и было-то всего двадцать лет. У горцев пить с младых лет не принято. Заведи семью, роди детей, а там — можешь на старости лет и побузить. А до того — как-то не приветствовалось. Но благоразумие, мелькнув, кануло во тьму.

Надрался просто до изумления. Больше всего поразился своей внезапно возросшей стойкости. Ни вырубиться и уснуть, ни проблеваться, по примеру многих других, меня не тянуло. Но и пить больше я просто не мог. Пиво стояло уже в горле — сам себе напоминал полный бурдюк — кажется, качнись и внутри булькнет. Кроме меня, за столом относительно ровно сидел лишь один сержант. Вояка из последних сил сдерживал натиск сна и отупения. Выпивка таки почти одолела его могучий организм. Но песен он больше не пел, да и пиво отодвинул в сторону. Остальные спали, уронив головы на стол или свалившись под лавки. У кого как получилось. Наши блуждающие взгляды встретились, сержант, тяжело и медленно качнув головой, проворчал заплетающимся языком:

— С-сол-д-дат, с-с-слушай п-р-р-ри-ик-аз. — Он передохнул, подпер голову руками и продолжил. — Найди к-каналью т-р-ракт-ик-рщика, путь ведет т-телегу, надо, ик! грузить всех и везти в к-кас-зарм-му. П-понял?

— Так т-точно. Понял.

— Вы-ик-олняй!

Я тяжело повел головой, которая отказывалась подчиняться. Где костыль? Нет. А и бес с ним. Так пойду. С трудом поднявшись, с опорой о стол руками, крикнул:

— Эй, трактиш-шик! С-сукин сын! Сюда!

Усталый, даже немного злой мужик выбрался из-за стойки — на щеке у него багровел солидный синяк. Неужели кто-то из наших-таки вдарил за разбавленное пиво? Да все равно.

— Телегу. Сюда. С лошадьми. — Подумав, добавил: — поедем в казарму. По-ял?

— Я-то понял, а кто за все платить будет? — злобно буркнул торгаш.

Я растерянно задумался и полез в кошель, там грустно звенело несколько монет. Да, за такой гудеж этого точно не хватит. Уже хотел пообещать заплатить позднее, но тут о стол звонко ударили монеты. Словно серебряный дождик пролился. Кругляши покатились во все стороны.

— Д-де-р-ржи, к-ик-аналья! Продажная душонка! — Сержант даже приподнялся над столом, но тут же ухватился двумя руками за край, заваливаясь назад. Мгновение казалось, что упадет — рухнув назад и кувыркнувшись через лавку, но он совладал с земным притяжением и снова уселся, обретя твёрдую опору.

Трактирщик бросился собирать монеты, взвизгнул:

— Аська, чего стоишь, живо собирай серебро!

Но я прервал суету хозяина пивной. Перегнувшись через стол, ухватил рукой несчастного корчмаря за грудки и, дыша на него пивным перегаром, раздельно произнес:

— Телегу, сволочь! Или порву.

Мужик что-то такое разглядел в залитых пивом глазах, от чего ему сразу стало понятны последствия промедления, и он мухой метнулся куда-то в темноту, оставив служанку подбирать монеты. Закончив с этой процедурой, девушка выложила серебро на стол и пересчитала. Повернувшись ко мне, она спокойно сказала:

— У хозяина еще десять грошей в руках, а тут на полкроны больше нужного. Забирай. Лишнего не надо.

Я молча кивнул и притянул к себе горстку монет, секунду подумал и подвинул несколько к девушке.

— Тебе. Оставь. И спасибо.

Та молча и устало улыбнулась, сгребла деньги со стола и отправилась за стойку. Почти сразу же раздались голоса и из темноты возникла лошадиная морда.

— Господин серж-жант! — Попробовал я достучаться до легионера. Тот не отзывался, тяжело уронив голов на расставленные руки.

— Одному мне всех не перетаскать, эй, сержант, просыпайтесь!

Я добрался до солдата и основательно тряхнул его за плечо. Тот с трудом разлепил глаза.

— Телега здесь, надо грузить солдат. Один не смогу. — Пояснил, глядя в осоловелые глаза.