Начало пути

— Как это? — Герт недоуменно поскреб макушку. — Зачем смотреть тогда? Тело дразнить? Чтобы издеваться над собой? Странный у вас мир…

— Мир как мир, не лучше и не хуже чем этот. Только в любом мире в горизонтальном положении мозг не выше других органов…

Позавтракали мы остатками моллюсков и молодыми побегами папоротника, отваренными в чугунке, найденном в пещере. В новом жилище оказалось много полезного для отшельнического проживания: посуда, топоры, мотки крапивной веревки и другие полезные мелочи.

Поближе к побережью мы нашли ровные молодые сосны. Заржавелые топоры наточили о камни красного песчаника и принялись за работу. Толстые стволы плохо поддавались. Чтобы повалить одно дерево, уходил почти час. Мои ладони стирались в кровь, но тут же заживали. А Герту повезло меньше.

— Обмотай руки тряпицами, — посоветовал я, наблюдая, как он мучается.

Лишь спустя два дня удалось нарубить и обтесать от ветвей подходящее количество бревен. Кору на стволах шкурить не стали — лишняя работа, а времени и так в обрез.

Еще день ушел на то, чтобы перекатить бревна к воде. Бревна связывали стеблями вьюнов и веревками из пещеры. На стянутые вместе бревна накинули настил, сплетенный из жердей — палуба стала выше, а прочность связки плота увеличилась.

Через четыре дня пребывания на острове плот был готов! Утром мы наполнили кувшины и горшки пресной водой из ручья, прихватили вяленых моллюсков и спустили плот на воду.

Массивная конструкция оказалась довольно устойчивой, но неповоротливой. Орудуя шестами вместо весел, мы поймали поток течения и взяли курс на юг. По моим расчетам где-то там находилась большая земля.

К полудню солнце, отражаясь от морской глади, нещадно палило.

— Надо было навес соорудить, — ворчал Герт, то и дело ныряя в океан охладиться.

— Времени не было, — ответил я. — Терпи, казак, если судьба пытается тебя похоронить — представь, что ты семечка, и тянись вверх.

— Тебе легко говорить, ты Люпус… А у меня кровавые мозоли неделю заживать будут!..

— В моем мире есть гигантские животные — называются слоны. Они больше чем бурмило в несколько раз. Однажды я видел домашних слонов, привязанных к столбу лишь тоненькой веревочкой. Никаких цепей, никаких клеток. В любой момент слоны могли с легкостью оборвать веревки, но почему-то этого не делали. Я спросил хозяина слонов, почему те даже не пытались освободиться? Он ответил: «Когда слоны еще совсем маленькие, мы привязываем их такой же веревкой, им не хватает сил её разорвать. По мере взросления, слоны по-прежнему продолжают думать, что не могут разорвать эту веревку, поэтому даже не пытаются, хотя уже давно выросли и стали сильнее».

— Но я не слон и не бурмило.

— А ты знаешь, сколько людей живет в полной уверенности в том, что у них что-то не получится, основываясь лишь на предыдущем неудачном опыте? У каждого своя веревочка… Падение и неудача — это лишь часть роста. Часть движения вперед.

К вечеру плот вынесло на мелководье. Песчаная отмель — предвестник суши! Наконец на горизонте появилась серо-голубая полоска материка. Мы налегли на шесты, подгоняя плот к берегу. Вот и суша! Незнакомый берег показался родным.

— Куда теперь? — спросил Герт, довольно ступая по песку.

— Пойдем вдоль побережья, — махнул я рукой на восток. — Судя по расположению солнца и береговой линии, деревня рыбаков там…

* * *

Путь до деревни занял около пяти часов. Вернувшись в рыбацкое поселение, мы переночевали в доме Грона. Он очень обрадовался нашему появлению и сразу догадался о судьбе не вернувшихся рыбаков. Шторм бушевал и в поселении, и жители деревни были уверены, что вообще никого не осталось в живых.

Наутро мы тронулись в обратный путь. На счету каждый час. Я беспокоился об оставленном в осаде Даромире. Гадкое предчувствие точило сознание. Прошли уже более двух недель, как мы покинули город, а впереди еще десять дней пути.

Семья Грона и другие жители собрали нам в дорогу припасов: сухарей, вяленую рыбу, копченых креветок и овощей с собственных огородов.

Солнце уже клонилось к вечеру, когда мы покинули побережье и попали в степь. Молодой месяц робко протискивался на небо, словно боялся огромного красного диска солнца, никак не хотевшего заходить.

Я встретил полнолуние по дороге сюда, не использовав возможность обратиться в ликана. В условиях войны это непростительная роскошь. До следующей полной луны три недели. Возможно, со временем я научусь обращаться до второй стадии в любое время и использовать мощь ликана. А пока у меня это получилось лишь раз — когда Темный алькиец чуть не убил Люпуса.

Черный дьявол неторопливо ступал подо мной по каменистой степи, заросшей кустарником. Конь Герта привык к хозяину и больше не брыкался.

Черный обсидиан, болтавшийся в мешке, притороченном к луке моего седла, больше не пытался овладеть нашими душами. Похоже, что вдали от острова Дьявола он не имел такой губительной силы.