Начало пути

- Пока пьешь, сосчитай деньги,- настаивал Мовгерхэнгер,- Я не обижусь.

- Все точно,- сказал я и засунул их в бумажник. .

- Текущий счет у тебя есть?

Если нет, поучал он, надо завести, и предложил замолвить за меня словечко в своем банке; я не отказался.

- Внеси туда эти две сотни,- продолжал он,- и забудь про них до тех пор, пока не сумеешь внести еще.

- Я подумывал купить машину, буду катать свою подружку.

- Кто такая? - резко спросил он.

- Цветная из Западной Кении, учится в лондонском университете. Мы поладили в автобусе по дороге в Хемпстед. Правда, дальше слов дело не пошло.

Клод улыбнулся.

- Желаю удачи. Только сперва накопи в десять раз больше, чем машина стоит, а уж потом покупай. Подыщи хорошую и пользуйся в свое удовольствие. И еще мой тебе совет. Не покупай подержанную. Который побогаче, он сумеет купить выгодно, а тебя как пить дать облапошат, Я завел машину, когда у меня в банке набралось пятьдесят тысяч. Купил новую, заплатил наличными. А до тех пор ходил пешком или брал такси, и вовсе это не шло во вред моим делам и в ущерб самолюбию. Меня такими пустяками не пошатнешь. Я живу по своим собственным десяти заповедям. Я их обдумывал месяц за месяцем, когда еще молодым сидел в тюрьме, только потом они у меня малость изменились. Жизнь - она сглаживает острые углы. Налей себе еще кофе, и я вкратце их тебе изложу. Заповедь первая: Ни в чем не иди против друга, если он еще может тебе помочь, и против врага, если есть надежда уговорить его оказать тебе услугу. Неплохо, а?

- Здорово,- поневоле признал я.

- Вторая: Не убивай из-за денег, со зла и из-за любви. А только чтоб отобрать у другого, если он чем завладел, а ты считаешь - оно твое.

- Сурово.

- А как же! Третья: Когда кладешь деньги в банк, радуйся не тому, что богатеешь, будь счастлив до небес, точно пустил их на ветер. Но знай копи: деньги дают власть над людьми… Только вот над самим собой они власти не дают.

Его здравый смысл поразил меня, даже ошарашил - только бы ничего не забыть. Но он еще не кончил.

- Четвертая: Относись к полиции так, как ты бы хотел, чтоб относились к тебе, если бы ты сам был полицейским. Они поставлены на это место обществом, чтоб помочь тебе сохранить твое достояние, откуда бы оно у тебя ни взялось. Они всего лишь люди. Пятая: Когда не знаешь, сказать «да» или «нет», говори «да». Шестая: Приучайся никого не любить и никого не ненавидеть. Седьмая: Хочешь делать деньги - продавай людям то, что им на самом деле нужно, а не то, что им вдолбили, будто им не хватает. Вот тогда подзаработаешь. Восьмая: Люди всегда глупей, чем тебе кажется. Оттачивай свое чутье и каждый шаг толково рассчитывай. Примечай, где тебя могут накрыть, будь заранее готов и это обернуть себе на пользу. Девятая: Никогда не трусь - ни перед богом, ни перед человеком, ни перед зверем. Другие всегда трусят больше тебя. Десятая: Всюду, где только можно, действуй по закону - кроме тех случаев, когда закон мешает тебе получить то, что тебе нужно Одиннадцатая и последняя: Чти отца своего и матерь свою. Если бы не они, тебя не было бы на свете, и если будешь жить по моим правилам, это им тоже пойдет на пользу.

- Заповеди хороши, да не так-то просто им следовать,

- Не все сразу,- согласился Моггерхэнгер.- Но если постараться, к тридцати годам научишься. И даже когда еще только стараешься, тебе все равно лучше, чем тем, кто про них не знает.

- Может, мне сегодня скатать в Стоунхендж, поискать Авеля-Каина? Вдруг он еще где-нибудь там?

Моггерхэнгер встал, застегнул пиджак.

- Я уж знаю, когда на чем надо поставить крест. Он теперь сидит взаперти у кого-нибудь в сарае или в конуре. Нам его больше не видать как своих ушей, по крайней мере под прежней кличкой. Но все равно, спасибо тебе. Через полчаса поеду к адвокатам, приготовь машину. Я так ловко обтяпаю свое дельце, этот ублюдок Лэнторн будет его помнить до конца жизни.

Следующие несколько дней я с утра до ночи крутился как белка в колесе: помогал Моггерхэнгеру соблюдать его треклятые заповеди. Съездил в Хендон, отвез ящик всякой снеди его восьмидесятилетней мамаше. Но глянуть на нее мне не пришлось - ящик приняла служанка.

Бриджит упрекала меня, говорила, я к ней охладел, и как-то раз, когда я уходил от нее, Смог расплакался. Жена доктора Андерсона вроде вернулась, и конечно же он снова-здорово стал подъезжать к Бриджит. Меня это мало трогало - я не из ревнивых. Но Бриджит оказала - должен же я вмешаться, и раз я ее не ревную, значит не люблю. Смог прижался к ней и сказал: «Зато я все равно тебя люблю». Тут она обхватила его, и по ее пухлым, румяным щекам ручьями потекли слезы - нос пуговкой был между ними как остров. Я сказал ей: послезавтра кончится эта волынка - суд над Моггерхэнгером, и тогда я смогу проводить с ней больше времени. Если его засадят, я останусь без места. Если оправдают, он поедет отдыхать и я тоже вздохну.