Начало пути

— А ничего. Подождем немного. Есть мизерный шанс, что все ограничится этой проверкой, — вздохнул Петренко, — просто будем в постоянной готовности. Если что, в темпе рвем когти. Деньги есть, авось не пропадем.

21 сентября 1978-ого года. Четверг

— Здравия желаем, Андрей Иванович, — полный мужчина в зеленой куртке с погонами прапорщика, отработанным движением отдал честь подтянутому старшему лейтенанту.

— Прекрати, Егорович, — отмахнулся офицер, — не нужно официоза. Тем более, тут такое происходит. И вообще, чего ты сюда приехал? Тебя же вроде в отпуск неделю назад отправили?

— Матвеев просто попросил подъехать, — объяснил толстяк, — У него вопросы какие-то по складским бумагам возникли. Так все-таки что произошло?

Старлей воровато стрельнул глазами по сторонам. Его взгляд скользнул по стенду с положениями устава, окрашенным бледно-зеленой краской стенам, плакату «На страже мира» с бдительным солдатом на фоне радара ПВО. Коридор штаба полка был безлюден.

— Пошли подымим, Егорович, — тихо предложил офицер, — там и поговорим.

Он развернулся и бодрым шагом направился к выходу. Прапорщик потопал за ним.

Выйдя из здания, они стали пристроились у одного из деревьев, возле спортивной площадки, не обращая внимания на новобранца в отдалении, подметающего веником плац под присмотром бдительного ефрейтора.

Прапорщик протянул старшему лейтенанту «Космос». Офицер двумя пальцами вытащил сигарету, прикурил от услужливо подставленного огонька зажигалки, затянулся, прикрыв глаза, и явно наслаждаясь процессом. Его товарищ помял в пальцах сигарету, случайно сломал её и нервным движением отшвырнул в сторону, вызвав удивленный взгляд лейтенанта.

— С бабой своей поссорился, совсем мозги выела стерва, — объяснил Егорович офицеру.

— Ну так что там произошло? — толстяку не терпелось узнать подробности.

Старлей, не торопясь, сложив губы трубочкой, выпустил струю дыма, и развернулся к прапорщику.

— Особисты лютуют, — губы офицера презрительно скривились, — жизни никому не дают. Такого шороху навели. Работать нормально не дают. Совсем задолбали.

Офицер досадливо махнул рукой, и снова затянулся. Сигарета красным огоньком тлела в его губах.

— Интересно, — задумчиво протянул Егорович, — А чего они так взбудоражились?

— Анонимка на Шелестова и Чернова пришла, — выпустив очередной клуб сизого дыма, лейтенант понизил голос и пригнулся к Егоровичу, — какая-то гнида написала, что они антисоветские элементы. Мол, чуть ли не в открытую похабные анекдоты про Леонида Ильича рассказывают. Советскую власть и коммунистов матом кроют.

— Бред какой-то, — прапорщик озадаченно поскреб пятерней затылок, — быть такого не может.

— Как видишь, может, — горько усмехнулся старлей, — мы уже три дня на ушах стоим. Наш чекист даже машинисток четыре часа у себя мариновал. А замками и начфином приехавший майор занимался. Он кабинет у парторга отобрал, чтобы допросы вести. Так они там полдня просидели.

— А Чернова и Шелестова особисты вчера целый день мурыжили, — продолжил офицер, — так Владимир Алексеевич сегодня звонил начальнику штаба. Предупреждал, что будет только после обеда. Я подозреваю, что хочет немного отойти после вчерашнего.

— Ни фига себе, — потрясенно выдохнул прапор.

— Начфин и замки от особистов выползали потные и красные как вареные раки, — добавил офицер, — В строевую часть зашли, графин воды выдули одним махом. Особенно тыловик хреново выглядел. У него аж губы посинели. И за сердце держался. Видно, ему большой пистон вставили.

— Ничего себе, — поразился Егорович, — а начфин и зампотыл причем здесь? Речь же об анонимке шла?

— А они теперь все и всех проверяют, — немного злорадно сообщил лейтенант. Он бросил окурок под ноги и затоптал его каблуком сапога.

— Капитан сейчас в отделе кадров сидит, дела сотрудников просматривает. А майор в бухгалтерии копается.

— Ничего себе, шороху навели, — прапорщик озадаченно поскреб пятерней затылок.

— Да, кстати, вспомнил, — хлопнул себя по лбу старлей, — они и тобой Петр Егорович интересовались. Спрашивали, когда из отпуска выходишь. А сегодня опять Петренко искали. Даже к нам в инженерную службу звонили по внутренней связи. Просили ему сказать, чтобы завтра в 9.00 был в кабинете Трофимова как штык. Вы же с ним приятели вроде? Так может ты ему и передашь?

— Какие нахрен приятели, — проворчал прапорщик, — гусь свинье не товарищ. Мы люди маленькие, подполковникам не ровня.

— Так передашь? — уточнил старший лейтенант.

— Передам, конечно, — буркнул Егорович, — если увижу.

— А кто анонимку писал, у них предположения есть? — немного помолчав, небрежно спросил прапорщик.

— Да кто же нам это скажет, — ухмыльнулся старлей, — но….

Он поманил к себе пальцем Ивана Егоровича, тот послушно пригнулся к столу.