Начало пути

- Меня зовут Толлен, - представился он. - Я - элотан деревни. Десятник Август отбыл со своим десятком более чем две декады назад. За ними прислали сирея. С ними также уехал святой отец Эванэль.

- Вас оставили без войск приказом из столицы? - удивился Каталам, слегка поморщившись при упоминании духовника.

- Нас тут почти пять сотен, - ответил Толлен. - Оружие держать умеют многие. Нам не страшны даже те ватаги разбойников, что рыщут в лесах.

- Я бы хотел узнать подробности, элотан, - вежливо произнёс Каталам. - Да и примо, думаю, будет небезынтересно узнать, что делается в землях, принадлежащих короне.

Я хотел высунутся и грозно выкрикнуть: "Конечно, блин, небезынтересно!". Но воздержался от такого поступка. Мне почему-то показалось, что настоящий примо вряд ли стал бы так поступать.

- Люди, уберите оружие! - прокричал Толлен, видимо, обращаясь к своим. - Я вижу королевские штандарты. Вижу знаки различия... Это не бандиты.

- Ты - служивый? - враз смекнул Каталам.

- Десятник личной гвардии короля... Бывший десятник. Вышел в отставку по собственной воле.

- Гессер??? - у окна кареты удивлённо присвистнул Иберик.

- Кто? - шепнул я.

- Королевский гвардеец. Из личной охраны короля, если не врёт. Они подчиняются только его приказам. Не регулярные войска.

- Прошу прощения, сотник Каталам. Прошу прощения у примо, - вновь заговорил мужик. - Надеюсь, они не обидятся на нас. Но вы должны понимать, времена опасные... Прошу, въезжайте.

Я вновь принял надменный вид, закрыл шторку и поудобнее уселся, когда карета вновь тронулась. И не выглядывал до момента, когда Иберик отворил дверь. Он поклонился мне и сделал шаг в сторону.

Я вышел из кареты гордым павлином. Задрал подбородок и осмотрелся. Меня окружали небольшие деревянные домишки, наподобие тех, что я видел в деревне, где развалил на две половинки святого отца. Небольшие палисадники перед окнами этих домишек враз возбудили у меня приятные воспоминания о временах, проведённых в деревне у бабушек и дедушек. В таких палисадниках я помогал им высаживать клубнику. А как приходил июнь, украдкой эту клубнику уничтожал.

Деревня действительно была большой. И полностью обнесена частоколом. С деревянных помостов спрыгивали люди. Кто с копьём, кто с пращой, кто с луком. Они торопились к местной площади, где мы все пребывали. С любопытством смотрели на солдат и с испугом на меня. Приближались всё ближе и, когда я, наконец, перестал осматривать окрестности с видом знатока, окружили плотным кольцом.

- Это примо Фелимид, - указал на меня рукой Каталам. - Королевский дознаватель из Равенфира. Мы сопровождаем их в Обертон.

Я пересёкся взглядами с волосатым мужиком. Росточка он был немалого, а в глазах начисто отсутствовало раболепие. Скорее - лёгкое презрение. Я не знал, надо ли подавать руку при знакомстве, а потому остался стоять на месте. Мужик поклонился, а затем абсолютно все крестьяне последовали его примеру.

- Элотан Толлен, - представился он. - Не гневайтесь, примо. Времена такие.

- Ничего, Толлен, - спокойно сказал я. - Главное, не забудь решить наши проблемы с фуражом и запасами пищи. Я не привык голодать. Заплачу щедро.

- Благодарствую, примо, - он опять поклонился.

- А не расскажешь ли, элотан, почему на тракте нет конных разъездов? Почему десяток, который должен вас защищать, отозван? Да и мне бы хотелось узнать, есть ли какие новости из столицы?

- Конечно, примо. Прошу вас угоститься в моём доме, - он сделал приглашающий жест рукой, указывая на самую крепкую избу в деревне.

Каталам быстро раздал приказы десятникам - Умтару и Вилибальду - организовать погрузку съестных припасов. Отдал сыну кошель с деньгами и тихо шепнул, чтобы тот не скупился. Затем я, он и Иберик последовали за Толленом. Иберик был настороже и не отходил от меня ни на шаг. Подозрительно смотрел на каждого крестьянина, который с интересом за нами наблюдал, и следил, чтобы никто не подходил ко мне достаточно близко. Достаточно близко для удара ножом.

Пригнувшись, мы зашли в избу. Толлен командным голосом приказал боязливым бабам быстро собрать на стол. Принести из погребов всё самое лучшее, чтобы примо не побрезговал. Я-то по-любому бы не побрезговал ничем, ведь в последнее время жрал лишь кашу. Но озвучивать этого не стал. Наоборот: без приглашения уселся с важным видом прямо в центре крепкого деревянного стола. Затем несколько секунд пялился, как дурак, на замерших в поклоне хозяев. Каталам выпучил глаза, и я было подумал, что совершил непростительную оплошность, усевшись за крестьянский стол. Но всё обошлось: Каталам коротко кивнул в сторону склонившегося хозяина и я, наконец-то, сообразил.

- Присаживайся, элотан, - расщедрился я. - Дом чист и приветлив. Вполне достойно.

Не знаю, может я сказал лишнего, но Толлен не возражал. Он кивнул головой и сел напротив меня. А Каталам с сыном расположились рядом с ним.