Начало пути

— Мы с вашего позволения пойдём, Джордж, — улыбнувшись одними губами, сказал Грегори Реймас, оглядывая стоявших цепким взглядом и на доли секунды задержав его на Лане, отчего у неё вновь мурашки побежали по коже. Девушка вдруг отчетливо поняла, что он прекрасно знает, что происходит у неё в душе, и это его забавляет, ему было приятно видеть растерянность и напряжение в ее глазах.

— Ваше право господа, не будем вас дольше задерживать.

Обменявшись ещё несколькими любезностями с семьей Лангофов, мужчины исчезли в глубине зала для приёмов.

Гости начинали потихоньку рассаживаться в зале для официальных церемоний перед небольшой сценой, но некоторые всё ещё пытались успеть познакомиться с закусками и напитками. С улицы до сих пор раздавались голоса прибывающих и звон колокольчиков карет.

— Пап, ты много работаешь с этими людьми? Ты же занимаешься только военными делами государства, — полюбопытствовала Лана, с дрожью вспоминая наместника с его ледяным взглядом. В сердце поселилась отчётливая тревога за отца.

— Эти люди — очень важные лица, — не сразу ответил отец. — Обычно от экономики до войны рукой подать. И вообще, ты должна знать таких выдающихся личностей, как эти господа.

— Почему это? — удивилась Лана, но прекрасно понимала, что отец прав. Ей хотелось услышать, что он скажет, и просто поддержать беседу тоже не мешало. Возможно, удастся больше узнать о жутком наместнике.

— Потому что я считаю незнание лидеров своей страны позором, — отрезал Джордж Лангоф, кланяясь какому-то пожилому господину.

Лана почувствовала себя уязвлённой.

— Ты не прав, папа, — сказала она. — Я узнала мистера Здонгэ. Я о нём много слышала. Ещё я узнала господина Реймаса. Он наместник короля, как ты сказал. Его все знают. Правда, я впервые вижу его настолько близко.

— С наместником нужно быть предельно осторожным, — скорее сам себе, нежели дочери, сказал лорд Лангоф. Его взгляд стал задумчивым. — Он имеет очень сильное влияние на короля. Будь осторожна с ним. Это тебе на будущее пригодится.

— С господином Реймасом? Мне он показался таким холодным, и он будто видел меня насквозь. Я его плохо знаю, поэтому не могу судить по первой встрече, вдруг всё не так, как мы думаем, — сказала девушка, вспоминая до жути неприятное чувство, вызванное взглядом наместника.

— Хорошо, что ты продолжаешь искать в людях хорошее, не смотря ни на что, я почти разучился это делать. Но между тем не нужно забывать о существование плохих людей, которые ради личной выгоды и мать родную убьют, — разъяснил лорд Лангоф, делаясь ещё задумчивее. Наконец он нахмурился и тряхнул головой: — Думаю, что пока тебе не стоит настолько подробно вдаваться в политику нашего государства.

— Спасибо за совет, папа, — попыталась улыбнуться Лана, поняв, что именно сейчас необходимо начать во всём этом разбираться. — А куда делась мама?

— Она ещё около входа, разговаривает с семьей Бромандт. Тебе пора занимать свое место среди остальных учениц. Мы с мамой будем в ложе, не теряй нас.

Джордж Лангоф отправился за женой, предоставив Лану самой себе. Впервые за время прибытия ей удалось осмотреться. Потолки были очень высокими, украшенные лепниной, по всему залу было расставлено множество мягких стульев, как на концертах в театре, на стенах висели гигантские полотна ручной работы. Одно из них особенно привлекло её внимание, и она подошла посмотреть поближе. На картине была изображена одинокая ледяная скала в безкрайнем синем океане.

«Надо же, — задумалась Лана, — как красиво художник изобразил тему сущности человека. Нам видна лишь малая часть, а всё остальное сокрыто в глубине души — в океане…»

Вскоре шум на улице окончательно стих, все расселись на свои места, и тишину нарушал только мелодичный шорох деревьев за окнами.

По залу раздался звучный голос церемониймейстера:

— Его величество — король Мельхиандр Арабцелло III!

— Да живёт он вечно! — встав и отдав честь своему монарху, прибавили все присутствующие. Со всех сторон раздались аплодисменты гостей торжества и их возгласы приветствия королю.

В сопровождении своей свиты на сцену взошёл пожилой человек в расшитом красно-золотом жилете поверх белоснежной рубашки. На плечах мужчины была роскошная и очень объемная мантия с мехом по краю. Лана знала, что король надевает этот наряд только в исключительно торжественных случаях, похоже, все считают поступление девиц в институт таковым. Девушка хмыкнула, удержавшись, чтобы не закатить глаза. Борода монарха блестела седыми волосами, глаза внимательно осматривали притихших гостей. Поднявшись на пьедестал, король начал речь: