Начало пути

Сколько было мороки с этими крыльями, не передать. Пробный полет они совершали в крепости на рубеже под задорный переливистый свист воинов, используя высокие стены для первого старта. Сантилли летел внизу, подстраховывая. Шон, был сверху, готовый, если что подхватить. Но, наоборот, принца, наконец дорвавшегося до неба, силой пришлось возвращать на землю. Все равно мышцы спины и плеч еще неделю побаливали, несмотря на жесткие тренировки. Герцог видел, как Лас украдкой разминает их.

После полета демоны сидели в их гостиной в крепости и со смехом вспоминали, как ашурт заставлял друга махать сначала пустыми крыльями, потом начал привязывать к ним постепенно утяжелявшийся груз, не давая нетерпеливому йёвалли взлететь.

Первые тренировки приходилось проводить в закрытом зале для фехтования у Рашида. Он один подходил по размерам и закрывался. Лас думал, что у него когда-нибудь что-нибудь сломается и, когда снимали мешки с песком, странно было обнаруживать, что в итоге все оставалось целым и ничего не отвалилось. Так Санти заставлял принца когда-то отжиматься: сначала просто так, потом с грузом на плечах. Сейчас он мог и сам присесть ему на спину, любезно поинтересовавшись, а не тяжело ли любимому другу. На тренировках, в отличие от жизни, Сантилли спуску принцу не давал. Договор продолжал действовать — до настоящего воина Ласайенте было еще далеко. С точки зрения ашурта, конечно.

За делами как-то незаметно для Санти и Ласа прошло заключение договора между двумя мирами и введение Рашида в общий Совет. Узнали они это от Таамира, который в небольшом подпитии приходил к ним жаловаться на жизнь и засилье людьми всего света.

После памятной стычки Повелитель Ин Чу как-то сник, свалил почти все дела страны на советников и министров, целыми днями пропадая в горах или в небе, а ночами просиживая с бутылкой вина у постели не приходящего в себя Эдингера. Подданные его боялись трогать, зная вспыльчивый и жестокий нрав своего господина.

А в голове дракона, не переставая ни на мгновенье, звучали усталые слова мальчишки — йёвалли: "Любить — это значит отдавать всего себя. Ты так не умеешь. Пустая оболочка без души". Они, настойчиво повторяясь, сводили его с ума, заставляя перебирать, как бусинки на четках, день за днем всю бесконечную жизнь. И постепенно Таамир впал в жесткую депрессию. Не было любви в его жизни. Никогда. Не было.

Когда он был молод и горяч, то часто влюблялся, но быстро остывал, разочаровываясь в своих избранницах. Эта была глупа, хоть и красива. Эта высокомерна. Эта холодна. И остальные не лучше. Женщины, с презрением думал молодой дракон, они способны только трещать о нарядах и балах. Сплетницы. Ревнивицы. Склочницы. Развратницы. Пустоголовые кокетки. Он сам не заметил, как постепенно перестал интересоваться ими.

В тот раз молодые драконы задержались на охоте, и на обратном пути их настиг сильный дождь. Порталы открывать никто из них еще не умел. Мокрые и злые Ин Чу доскакали до ближайшего замка и забарабанили в калитку. Мост по случаю очередного перемирия был опущен, но ворота осторожные хозяева на ночь запирали, не забывая опускать решетку.

Охотников встретили радушно: обогрели, обсушили, отмыли и накормили. Таамир, блаженно развалившись в кресле, с удовольствием осмотрел небольшую, по его меркам, но уютную комнату, обитую желтой гобеленовой тканью с голубями и сиренью. Миленько, решил он. Еще бы жаркую девчонку на ночь и рай ему обеспечен. Но чего нет в этой глуши, того нет. Нравы у здешних баронов строгие.

В дверь постучали, и в спальню вошел мальчик-паж лет тринадцати — четырнадцати в синем с голубой отделкой костюме. Узкие штаны и жилетка выгодно подчеркивали стройную среднего роста фигурку, а белая рубашка с широкими рукавами оттеняла иссиня черные густые кудри, лежащие на узких плечах и белую кожу.

— Господину что-нибудь угодно? — вежливо спросил мальчик, поклонившись.

Таамир, не спеша рассмотрел пажа с ног до головы. Красивый, ладно сложен, в меру высок, правда, худощав, но это не беда. И в его голову пришла шальная мысль. А почему бы и нет?

— Господину угодно, — улыбнувшись, проговорил он, — хочешь золотой?

В его руке, как по волшебству, появилась монета. Дракон покрутил ее между пальцами, давая насладиться блеском, и поманил удивленного мальчика к себе.

— Что хочет господин? — спросил он, подходя и снова кланяясь.

— Господин хочет, чтобы ты немного заработал. Тебе ведь нужны деньги? — вкрадчиво спросил он.

Паж, молча, кивнул головой, изумленно глядя на него большими серыми, как у Таамира, глазами.

— Одна ночь — один золотой, — предложил дракон.

— А что я должен делать? — мальчик продолжал непонимающе смотреть на него.

— Наивное дитя природы, — проворковал Таамир, — А что могут делать двое ночью наедине в одной кровати?

Лицо человеческого подростка вспыхнуло, он непроизвольно с ужасом отшатнулся к двери, но Ин Чу ловко поймал его за край жилетки.

— Или бесплатно, тогда намного больнее. И можешь кричать, мне нравится, когда кричат, — он толкнул оцепеневшего мальчика на постель.