Начало пути (СИ)

- Ага, вот тут мы и дошли до сути - конечно, в руде и металлах он ни шиша не понимал. Но зато обладал неплохими связями по обе стороны границы. Так что как раз с поиском людей проблемы не было. Достать необходимую технику тоже было не так сложно, как сейчас кажется на первый взгляд, ведь тогда и в Балтии многие производства простаивали, а оборудование банальным образом разворовывалось, причем в первую очередь это казалось государственных заводов. Сложнее всего было, напротив, с деньгами. На всю эту авантюру затратить следовало никак не менее пяти миллионов балтов, тогда как у него не было и половины от этой суммы.

- И что тогда?

- Наш торговец в процессе переговоров с одним директором убыточного балтийского завода, на котором он хотел разжиться оборудованием по дешевке, сумел заинтересовать собеседника участием в затеянном деле, сулившем нехилые барыши.

- Подожди, дядя! Ты же сказал, что завод этот не приносил ни гроша прибыли! Откуда у директора могли взяться деньги, чтобы вложиться в новое дело?

- Директор был ворюгой и сволочью редкостной - вместе со своим молодым родичем, не то зятем, не то племянником, или еще какой седьмой водой на киселе, он создал что-то вроде ломбарда. Только ломбард этот принимал на хранение не только золото или еще какие ценные вещички, это если и делалось, то исключительно для отвода глаз, а векселя того самого завода, который возглавлялся этим хитрожопым директором. Схема была проста до примитивности, тут я уж и не знаю, смеяться или плакать надо. Зарплату персоналу платили не живыми денежками, а векселями, которые рабочие и прочие клерки послушно несли в эту самую лавочку, где продавали свои бумаги по цене, составлявшей от силы процентов двадцать от их жалованья. Ну а как ты хотел? Или двадцать процентов, или вообще ничего! Самое любопытное, что из казны, хоть и с задержками, но деньги в заводской фонд оплаты труда все же перечислялись. А это означало, что на руках директора постоянно оставались крупные суммы. Затем, накопив побольше векселей, родственник шагал в кабинет директора и предлагал выкупить эти фантики ... по их полной стоимости, точь-в-точь по номиналу! И директор, не шибко отличавшийся добротой и уступчивостью, как ни странно, безропотно выкупал эти векселя, ничуть не торгуясь. И большая часть зарплат по такой простенькой схемке регулярно разворовывалась. Надо ли говорить, что ломбард этот с директором делился львиной долей своего навара - ведь без него весь этот бизнес просто не запустился бы!

- И что, неужели абсолютно все заводские вот так покорно дарили деньги мошенникам?

- Нет, конечно! Умные люди быстро просекли эти расклады, и тоже активно скупали векселя. Но, как ты сам понимаешь, что с посторонними кредиторами директор был куда менее любезен, и торговался с ними в пух и прах, так что самым фартовым и упертым удавалось содрать с него от силы процентов сорок, да и то редко. Обычно им приходилось довольствоваться третью, а то и четвертью номинальной стоимости, и выручить удавалось всего лишь жалкие крохи - они же выкупали не по двадцать процентов за сто, а дороже, иначе людям не было бы смысла к ним обращаться. Так что конкуренцию ограничивать директор мог, особенно не напрягаясь.

Васильев и Сергеев недоуменно переглянулись, в их глазах читалось недоумение от такого наглого воровства, но чувствовалось и невольное уважение к оборотистым дельцам, способным в считанные месяцы сколотить такие состояния, что им обоим, со всеми их рисками и опасностями, не светило даже за долгие десятилетия. Радован же сидел, внимательно вслушиваясь в каждое слово рассказчика, и ощущал в душе примерно то же самое, что и офицеры.

- И сколько же в месяц директор таким макаром себе в карман складывал? - спросил Андрей, и в голосе его чувствовалось, насколько молодой человек заинтригован захватывающей историей масштабной аферы.

- Суди сам - в месяц рабочий самой низкой квалификации заколачивал никак не менее сотни балтов, за каждый разряд ему полагались надбавки. О мастерах, инженерах и прочих руководящих кадрах низшего звена и говорить нечего - меньше двух сотен, а то и трех, они точно иметь не могли. А народу там трудилось не то три, не то четыре тысячи, если не больше. Так что суммарно директор мог воровать две-три сотни тысяч балтов с каждой выплаты, и капиталец в несколько миллионов был способен создать за считанные годы. Так что пайщиком он вполне мог стать, вдобавок, он все же куда лучше разбирался в технических вопросах, чем наш меховщик, и это придавало ему дополнительную ценность как потенциальному партнеру.

- Значит, они быстро нашли общий язык и вскорости ударили по рукам?

- Конечно, Андрей, конечно! А еще, ты подумай, для заводского директора с ежемесячным окладом в пятьсот балтов, ну, с надбавками выходила тысяча с небольшим, первостепенной задачей было наворованные денежки куда-то пристроить, и выгодно разместить их за пределами республики - далеко не худший вариант, согласись.

- Что верно, то верно.