Начало пути (СИ)

Теперь вернемся в мою родную страну. Вот тут есть о чем подумать. Я рос практически в тепличных условиях, с очень ограниченным контактом с окружающим меня миром. Мать была совершенно не в курсе всех злоключений своего мужа, переносила все тяготы семейной жизни стойко и радовалась после Казимира даже этому. Крестный тоже был, похоже, не в курсе, иначе настоял бы на имени Фолт, а не Нейман для меня, хотя бы в пределах школы. Про Фолтов уже мало кто помнит, а вот Нейман, как оказалось, у всех было на слуху. Арес — задерганный, решающий серьезные проблемы, переживающий за нашу с мамой жизнь, не обращал особого внимания на все это.

С этим разобрались. Но вот почему остальные верят в этот бред? Ведь фамилия Нейман, как оказалось, достаточно известна.

И тут меня пробил холодный пот. Я понял!

Когда-то я увлекался чтением книг древних писателей и как-то прочитал следующее выражение: «Если хочешь что-то спрятать, положи на видное место». Видимо, крестный тоже увлекался беллетристикой. Он оставил мне известную фамилию, рассчитывая, что многие просто примут меня за однофамильца. А учитывая, в каком виде я появился в гостиной, это было похоже на правду. Прекраснейшая, я забегал по комнате, машинально поднеся руку ко рту и вгрызаясь в ноготь. Я только сейчас понял, ЧТО сделал для меня Лео. Мальчишке с известной фамилией, родственником семьи которой он не являлся, и каким его, собственно, считали, было бы совсем непросто нормально существовать на Первом факультете, на котором он непонятно каким образом оказался. Дефоссе, непонятно почему, помимо сохранения статуса своего факультета, привязался к этому мальчишке с первого дня поступления того в школу, и своим авторитетом как бы развернул над ним своеобразный купол с предупреждением «не лезь, убью». Ко мне никто и не лез. До смерти отца. А потом всем стало все очевидно. Видимо, эта сплетня гуляет уже давно. Теперь то, что было раньше, воспринималась как причуда богатенького мальчика. Но вот положение статуса сейчас по мнению общества у этого самого мальчика изменилось в противоположную сторону. Нищий, бездомный и лишенный покровительства страшного отца, он стал легкой добычей всех желающих, начиная с Монро, заканчивая верблюдом.

Я просто не понимал всего этого. Да я никогда этим не интересовался. Теперь понятна реакция на меня окружающих. Я зло выплюнул отгрызенный ноготь.

Что касается мамы, то когда Анна Нейман вышла замуж за Казимира Фолта, то исчезла с фамильного древа. Ну не может древо никого из современных магов вместить в себя Фолтов. Так сказать, отрезанная ветвь. Но, незнающим могло показаться, что ее выжгли за... как там Фрай говорила? Из-за страха перед Нейманами.

Я засмеялся. Понятно, почему Ник отреагировал на мой отказ так, мягко говоря, неадекватно.

Единственным, у кого мелькнула мысль о том, что такое положение может быть не совсем верным, был, как ни странно верблюд, но и он отмахнулся от промелькнувшей мысли.

Теперь вопрос: говорить или не говорить? То есть раскрываться или нет? Пожалуй, нет. Это не секрет, никто информацию ни от кого не скрывает. Сами пусть пытаются понять. Я вообще темный маг или как?

Все время до начала слета я проводил или на мотоцикле, или в компании Фрай. Милтон появился всего один раз седьмого июня накануне нашего отправления в Марсель. Выяснив, что я уже все о предстоящем деле знаю, он предупредил только, что снял всех наблюдателей. Так как участники слета начали подъезжать и, если среди них есть маг или несколько магов, то они вполне могут засечь любопытствующих. В Марселе мы с Фрай будем одни. Если честно, то мне стало немного не по себе.

Дни с Фрай мы проводили, в основном, оттачивая друг на друге собственное остроумие, да пытаясь преодолеть мою реакцию на ее прикосновения. Дела шли на лад, то есть, к концу недели, я мог спокойно сидеть с Фрай, устроившейся у меня на коленях, и не пытался сбежать в Антарктиду. Другое дело, что наличие на коленях симпатичной девчонки, которая так и норовит взъерошить мне волосы или слегка поцеловать в висок, в щеку или в опасной близости у губ, не добавляло мне спокойствия. Во всяком случае, сидеть становилось… несколько неудобно. И хотя мозгом я понимал, что все это делается для того, чтобы хорошо сыграть свою роль, но вот моему телу было на мой мозг плевать. И частенько я отмечал, что мои руки, совершенно самостоятельно, время от времени, тискают сидящую на коленях подружку. Я пытался поговорить с Филиппом, но тот, услышав подробности, закатил глаза, перекрестился и, сказав что-то типа: «Слава тебе, Господи, наконец-то!», больше к этой теме не возвращался. А еще я заметил, насколько актуальным стал ледяной душ по утрам. М-да, и что мне делать?

С мотоциклом у меня сначала не заладилось. А все потому, что…