Начало пути (СИ)

Я сидел так, чтобы слышать разговор, но чтобы меня не было видно. За другим столиком. При этом держал наготове два пистолета и нож. То, что штуцера просто продадут приезжему одинокому бродяге, не верилось. Я понимал, что, скорее всего, попробуют ограбить и ружья не отдать. Но то, что штуцера люди Барона принесут, сомнений не было. Они должны убедиться, что у покупателя есть деньги. А вдруг, Косой такой ушлый, что оставил деньги в ином месте?

— А деньги у тебя есть? — спросил второй бандит.

— Коли штуцера будут, так и деньги найдем, — уклончиво ответил Гришка.

— Вот тут они и есть, — сказал один из бандитов и я услышал, что он вроде бы как надорвал ткань. — Покаж серебро!

Пришло понимание, что сейчас Косого будут убивать. И да ляд с ним, но мне нужны штуцера, которые сразу же унесут, может еще до момента, как убьют Гришку. Хотя, наверняка, они его решат утащить куда-нибудь, чтобы не наследить в харчевне. Тут криминал еще не слишком оборзевший, не ведет себя особо нагло.

— Надо! — одними губами говорю я себе, медленно, чтобы не шуметь встаю, засовываю пистолеты за пояс, а в левую руку беру нож.

Да, у меня тут, оказывается рабочая рука левая, хотя пишу больше правой, но и левой умею. Амбидекстор, получается. Обе руки развиты, но левая удобнее.

— Ха! Тута все деньги? — услышал я сперва звон монет, а после вопрос одного из бандитов, который не мог скрыть свою радость.

— Все по чину, сто двадцать пять рублей, как и условились, — отвечал Гришка, когда я уже выходил из-за угла и намеривался начинать действовать.

— Ну тогда, мил человек, не чини обиду! — сказал один бандит и я уже видел, как он быстро достал кистень и ударил по голове Косого.

Кистень — это отличное оружие для городских бандитов. Не обязательно же иметь ударным грузом железо. Можно и мешочек с песком, которым не убьешь, но отправишь в нокаут любого, если знать, как бить. Эти ухари, знали.

Я моментально спрятался за перегородкой. Сейчас бандиты должны быстро оглядеться, а после они согнуться, чтобы тащить Гришку. Вот в этот момент лучше всего и нападать. Человек не сразу сообразит, что делать, когда один его собрат уже заваливаться с перерезанным горлом. Психология такова, что груз, особенно человека, не сразу бросишь, чтобы реагировать на угрозу. Тут еще и страх нашуметь.

Делаю три шага и я уже за спиной одного из бандитов. Не режу горло уже потому, чтобы не было на мне много крови, но протыкаю криминальному элементу печень, прикрывая ему рот. Даже когда я уже выдергивал нож из печени первого бандита, тот не отпускал Гришу, прочно сжимая правую ногу обмякшего Косому. Вот они психологические триггеры в действии.

Со следующим бандитом успеваю разобраться ударом ножом в глазное яблоко. Нож со чвяканьем взрезал глаз и словно провалился в мягкий мозг. Однако, острие входило чуть под углом и сразу вытянуть нож не получилось, помешала черепная решетчатая кость. Я не стал осуществлять вторую попытку вернуть свое оружие, чтобы не потерять динамики атаки. Если прозвучит выстрел, все только усложниться. Прибегут какие-нибудь дежурившие солдаты и мне придется выкручиваться, или вовсе отказываться от своих планов.

— Ты кто такой? — зло прорычал третий, последний оставшийся бандит.

Зря он тратит время на разговоры. Мне отвечать недосуг, так и дыхание собью и концентрацию. Бандит только размахивается, а я уже правой пробиваю ему в так удачно подставленный кадык. Противник хрипит, но пытается достать меня ножом. Перехватываю руку бандита и сразу же беру ее на излом. Хруст костей заставляет меня сморщиться, а боль и ужас в глазах человека, который не может из-за поврежденного горла, даже закричать, сразу в моем сознании стирают с него клеймо преступника, оставляя только печать человека.

Только что я был справедливым судьей, который вынес смертельный приговор преступнику, как, вдруг, сам превращаюсь в преступника. Убивать убийцу или врага мне легко. Хладнокровно, осознанно, зарезать человека может только зверь. Я не зверь, но все равно наношу три удара ножом, каждый из которых мог быть смертельным. Я делаю это не хладнокровно, все внутри бурлит, сопротивляется, но я завершаю работу, зарабатывая свое место на адской сковороде.

— Прости, так нужно, — лишь губами произношу я, приставляю нож к груди Гришки Косого и ударяю по рукояти другой рукой, проламывая грудную клетку и поражая сердце.

Не хочу смотреть на творение рук своих, это тяжело, но необходимо. Допустить, чтобы кто-то выжил, я не могу. При этом мысленно молю Бога, чтобы никто не пришел и не вышел на звуки убийства. Схватка происходила в коридорчике, который не просматривался со стороны кухни. Сбежала и подавальщица, как только оглушили Косого. Так что можно надеяться, что свидетелей не будет. Ну а будет, рассмотреть меня было сложно, я все время старался быть со спины, да и маскировка должна сработать.