Начало пути (СИ)

Так что, наконец-таки, мной была выкуплена одна таверна с гостиными номерами на окраине столицы, где и будем учить поваров. Эта затея обойдется не менее, чем в две тысячи рублей в год, за который, собственно, и необходимо подготовить профессионалов.

Если ранее я думал брать только крепостных и обучать их поварскому делу для будущей продажи людей задорого, то теперь кое-что изменилось и в школе под громким названием «Лучшая кулинарная школа поваров мастера Жан-Жака Мореля», будут обучаться и некоторые французы и немцы, уже имеющие понятие, что такое кулинарное искусство. Они будут учиться на бесплатной основе, но по договору обязаны отработать пять лет.

Я уже указывал на то, что революция во Франции создала поток переселенцев из этой страны и не только из республики. Были тут и немцы, например, из соседних с Францией немецких княжеств. Люди бежали подальше от войны, так было и так будет всегда. А Российская империя казалась колоссом, который мощный и он далеко. Тут же, об этом в Европе знали многие, с пиететом относятся к иностранцам.

Продавать обученных поваров-иноземцев, как крепостных не получится. Но это и не нужно. У меня уже готов план создания целой сети кафе, если получится, то и ресторанов. И там будут кормить по-новому, с выбором блюд, и эти яства, до селе не ведомые, должны прийтись по вкусу.

Я не мастер-кулинар, лишь человек, который готовил для себя и не признавал никогда фастфуд, заказную еду, или полуфабрикаты. И пусть на готовку часто уходило немало времени, я на кухне отдыхал. Да и некоторые блюда, которые в будущем станут тривиальной обыденностью, здесь и сейчас, должны показаться изысканными.

Вот взять «сельдь под шубой», или тот самый советский салат Оливье. А салат «Цезарь»? Его изобретут вообще поздно, но он быстро заработает популярность. И пусть тут я не найду салат латук, но заменим чем-нибудь. Или плов. В будущем это блюдо умеют готовить не все, но многие. И пусть среднеазиаты все равно готовят плов как-то иначе и вкуснее, но и я знаю, как добиться отличного вкуса, даже в условиях несколько ограниченного выбора специй и видом риса. Майонез готовить умею, ничего там сложного нет, немного, но знаю о кондитерском производстве.

Но это я, который привнесет новшества. А есть главный учитель — тот самый Жан-Жак Морель. Он очень даже неплохо готовит, да и впитывает все сказанное мной, как губка. Ну так Морель профессионал, ему не нужно объяснять, а достаточно рассказать не рецепт, а его основу и Жан-Жак быстро сообразит, что и как можно приготовить. Он и согласился на такую авантюру только когда понял, что от меня можно добиться знаний, которые вряд ли где еще почерпнешь.

Единственно, что с французом был перезаключен трудовой договор, составленный мной лично. Ранее договоров с Жан-Жаком не было, только устная договорённость. По договору Морель семь лет обязан работать только в доме Куракина, либо в проектах под его покровительством. Пусть француз учит и учится.

— Михаил Михайлович, я вот надумал ехать к Павлу Петровичу повидаться и обсудить ваше предложение по… — Куракин замялся, видимо, вспоминая слово. — Кодификации законов. Я мало понял, что это и зачем. Есть что еще мне посоветовать в этом вопросе?

Вот до чего уже доросли. Советуется со мной его светлость, по его же инициативе. Ну да я не против.

Идея достаточна проста. Сделать уголовный и гражданский кодексы, которые составить из действующих законов Российской империи. То есть это элементарная систематизация законов. Конечно же, такие кодексы будут подвижны, так как то и дело, а указы сыплются, порой, как из рога изобилия.

Но проще же включать закон в кодекс, да издавать новые редакции по мере значительных изменений. И этими кодексами и только ими должны руководствоваться все чиновники в своей деятельности. А еще нужно добиться такого, чтобы было как можно меньше двоякости прочтений и интерпретаций. И я знал, что допусти меня в архивы, дай в помощь человек пятнадцать, и кодексам быть. Быть и процессуальным кодексам, где четко должны быть прописаны меры принуждения, или наказания.

В России очень большая проблема заключается в том, что каждый чиновник будет руководствоваться теми указами и нормами, которые выгодны в той или иной ситуации. Нельзя инакомыслия в законах! Вот тот лозунг, которым можно апеллировать.

— Складно все с твоих слов, сладится ли мне так пересказать? — Куракин задумался и я понял, что есть что-то, что его гложет больше необходимости защиты проекта кодификации.

— Ваша светлость, что вас печалит? — задал я вопрос.

— Я порой страшусь вас, Михаил Михайлович, читаете меня, словно книгу. Вот решусь и отдам вас Державину! — Куракин погрозил пальцем.

Ага, напугал мужика голой бабьей попкой! Там я уже завтра стал бы дворянином и весьма вероятно, что был приставлен к делу, где смог бы проявить себя.

— Государыне вновь нездоровиться. Ничего существенного, как говорят, но в таких условиях идти к Павлу Петровичу? Не будет ли подобное расценено, как… предательство, или неуместно сообразности обстоятельств? — поведал князь, что его беспокоит.