Начало русской истории

Именно эта ясность не позволяет ни историку, ни любителю истории протянуть руку и, взяв с полки, например, Софийскую Первую летопись XV в., прочесть красочное описание Ледового побоища и указать на «противоречие» этого описания Рифмованной хронике Ливонии конца XIII в. (сохранилась в списках XIV и XV вв.), где масштабы битвы скромнее и сюжета потопления рыцарей подо льдом нет. Хотите вы или нет, а придется обратиться к Новгородской Первой летописи, переписанной в 1260-х и 1330-х гг., и использовать ее первоначальный текст, написанный близко к событию.

В этой книге вы увидите много «творческих доработок» раннего текста поздним летописцем, которые попали в школьные учебники и стали каноном описания событий. Они-то и дают основания для обличения скептиками позднего характера русской летописной традиции. Однако что именно скептики отвергают? Достоверность самих летописей или некритическое использование историками поздних переработок ранних летописей, текст которых научно реконструирован летописеведами и доступен для каждого читателя? Существование исторических легенд о ранних веках истории государства, сформированных у нас так же, как в других странах, или возможность научного анализа реального материала, из которого позже сложились эти легенды?

Предисловия и комментарии к научным изданиям русских летописей – к сожалению, пока не всех, но всех интересующих нас в этой книге – служат практической цели. Чтобы читатель, например, понимал, что красочное описание сожжения княгиней Ольгой в 945 г. столицы племени древлян Искоростеня в «Повести временных лет» – это добавление автора начала XII в., переделывавшего Начальную летопись XI в., основанную на Древнейшем сказании конца X в., где никакого поджога с помощью голубей нет, а поход Ольги завершился не всеобщим разорением, но миром с древлянами.

В комментариях, благодаря усилиям летописеведов, выделены и добавки в текст предшествующих летописей, возможно, восходящие к добытым старинным редактором источникам, и найденные им красивые сказки и былины (о белгородском киселе, о богатыре Никите Кожемяке и т. п.). Приводятся в критических изданиях и сопоставления сведений летописи с иными сохранившимися источниками: русскими и иностранными, письменными и археологическими. Даже не будучи искушенным ученым, читатель получает возможность оценить достоверность интересных ему исторических сведений или просто наслаждаться чтением летописи как памятника древнерусской литературы.

Летописи – это яркие литературные и публицистические произведения. Школьные воспоминания о том, что летописцы якобы «без гнева и пристрастия» описывали события год за годом, отбирая и отображая их с похвальной объктивностью, следует с доброй и ироничной улыбкой забыть. В этой книге будет немало страниц, посвященных страсти, с какой летописцы всеми силами и средствами старались обосновать свою концепцию истории Древней Руси.

То же самое мы видим в современной литературе, например, о войне 1812 г., революции 1917 г. или Великой Отечественной войне. Можем ли мы на основании этих новых, непременно концептуальных исследований, судить о реальных событиях? Несомненно, можем. Если мы понимаем концепцию автора и тенденцию его изложения, особенно сопоставляя сочинения авторов с разными точками зрения. То же касается древнерусских летописей и житий, которые развивают друг друга, сталкиваются между собой или, напротив, с похвальным усердием обличают всех, чужих и своих власть имущих (и средства дающих), когда те угрожают самому ценному – единству Руси.

Объективизированная форма повременных записей недолго скрывала от ученых собственный взгляд автора на события, оценку их причин и участников в зависимости от исторической концепции, политического заказа и местных пристрастий. Уже в древнейшем летописании столкнулись претензии на первенство между Новгородом и Киевом, а по мере усиления раздробленности Руси летописцы все ярче выражали точку зрения своего «стольного града».

Но не утратили силу общие идеи, которые позволяли книжникам объединять разные летописи в монументальные общерусские произведения – своды. Они включают помимо летописных статей массу вписанных по годам литературных произведений: Жития канонизированных в XI в. княгини Ольги и князя Владимира, князей Бориса и Глеба и других русских святых, церковные (например, о начале Киево-Печерского монастыря) и светские повести (о начале Русской земли, о полянах, о восстании 1068 г. в Киеве, об ослеплении князя Василька и др.).

В текст органично вписывались и документы вроде древних договоров Руси с Византией и народные сказания. Хотя составляли своды чаще всего ученые монахи, увлекательный и остроумный рассказ был ориентирован на читателя и еще более широкого слушателя. Читали летописные своды князья династии Рюриковичей, которых летописцы прославляли, не забывая наставлять оставить ссоры и служить Русской земле: сочинения Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха даже вошли в летопись. Читали бояре и дружинники, зажиточные горожане и просвещенные деятели церкви.