Начало русской истории

Но значит ли это, что все стало понятным, что новых открытий не будет? Конечно же, нет. Имеющаяся у нас картина слишком обща, чтобы быть удовлетворительной? Это как взгляд на карту с огромной высоты, когда невозможно разглядеть множество ценных деталей и важных взаимодействий.

Такое положение лучше объяснить примером. Современные исторические реконструкторы героической эпохи образования Древнерусского государства полагают достоверным воссоздание образа купца-воина только по конкретному захоронению. Это, конечно же, нелепо: в каждом захоронении недостает множества предметов, чтобы воин выглядел «как живой». Мы не знаем не только того, насколько погребальный инвентарь соответствовал жизни (судя по его неполноте, не слишком соответствовал), но и насколько «своим», обычным был данный воин-купец в его отряде.

Науке еще предстоит выявить внутренние особенности, своеобразие и развитие каждого из огромных курганных комплексов в бассейнах Ладоги и Волги, Оки, Днепра и Верхнего Дона, разобраться, в чем сходствовали и чем различались создавшие их сообщества людей, которых мы называем русами. Археология накопила громадный массив данных, которые постепенно, но неуклонно осмысляются. Результат этой умственной работы и есть археологическое знание.

На сегодняшний день археологами фрагментарно исследовано множество городов и более мелких поселений Древней Руси, поднят и обобщен обширный материал, позволяющий судить о племенных различиях, общих чертах и развитии материальной культуры Руси VIII–XIII вв. Датировки находок временами вызывают горячие споры ученых. Но речь идет вовсе не о беспочвенных предположениях и не об ошибках на многие века, как лгут современные скептики. В реконструкциях каждой археологической культуры, большинство которых достоверно связаны с известными по летописям племенными союзами, опорными точками являются комплексы предметов из слоев, датированных с точностью до десятилетий с помощью радиоуглеродного и(или) дендрохронологического анализа. Тот и другой методы отличаются сегодня большой точностью, а споры ученых, будоражащие умы скептиков, возникают в основном из-за новых находок, поддающихся датированию: так, например, недавно Рюриково городище в Великом Новгороде удревнилось до начала IX в., что вызвало в ученых кругах приятное волнение, но никак не сенсацию.

Не всегда археологам везет так, как с раскопками в самом Великом Новгороде, где почва сохранила органику, в том числе последовательно наложенные друг на друга слои деревянных мостовых. Достаточно часто необходимой для датировки органики или точно датированных находок в раскопе нет вообще. Но найденный комплекс предметов, как правило, локализуется достаточно четко, в сравнении с большими датированными комплексами и с учетом предметов более позднего времени из верхних слоев раскопа. Самое страшное бедствие – отдельные вещи, искусственно вырванные из археологической среды нелегальными «чёрными» копателями. Их можно датировать и связать с определенным обществом лишь предположительно, по сходству с точно датированными и локализованными предметами жизни и быта наших предков. То есть они работают на пользу науки гораздо меньше, чем могли бы при научном изъятии из определенного места, слоя и комплекса предметов.

Достижения археологической науки обобщены в доступных для понимания любителей истории Трудах Института археологии РАН, в монографиях и сборниках статей, издаваемых также сотрудниками Государственного исторического музея, МГУ и других крупных центров археологии. Этим работам мои друзья, исторические реконструкторы, нередко ставят в упрек слишком большой, на их взгляд, уровень обобщения. Например, по стилю украшений из серебра и реже золота археологи приводят таблицы примеров по векам, а орнаменты рассматривают в масштабе Древней Руси в целом.

Это говорит лишь о том, что ученые, в отличие от любителей, прекрасно понимают фрагментарность материала, доступного нам для изучения сегодня, сравнительно с реальной жизнью Древней Руси и возможностями дальнейших находок. Ведь исторические части большинства древних городов, включая знаменитейшие – Великий Новгород и Старую Ладогу – раскопаны лишь частично. Примерно 4500 курганов крупнейшего Гнездовского комплекса захоронений древнерусских воинов на правом берегу Днепра у Смоленска исследованы в меньшей части. Это не вина археологов и не недостаток финансирования (которое всегда заставляет желать лучшего). История археологии с XIX в. до сего дня показывает, что научные методы развиваются очень заметно, и совершенно необходимо оставлять потомкам возможность применить новые подходы к археологическим комплексам, изучаемым сегодня.