Начало. Техник-интендант (СИ)

С двумя пересадками на трамвае, я добрался до казарм. Там прошёл охрану на въезде и направился к штабу. Народу тут хватало. Прибыл вовремя, совещание только через час, так что успел убрать вещи в нашу интендантскую «полуторку», и пообещаться со знакомыми, принимая поздравления за награждение высокой наградой. На все намёки обмыть, отвечал положительно, вечером будет фуршет, я с поварами договорюсь. Вино черноморское, чача. Однако во время совещания, в основном решались организационные вопросы по отправлению эшелонов, какие полки и подразделения идут первыми, я узнал, что корпус отправляется на Юго-Западный фронт, под Киев, и четверо человек летят туда на транспортном самолёте. Их задача обеспечивать встречу и размещение. От снабженцев лечу я, как решил главный снабженец корпуса. Обломилась обмывка награды, до самого вылета я получал задачи по своему направлению. Правда, некоторые командиры всё же зажали меня, полчаса времени было, так что мы всё успели, и обмыть, и проститься. А Анне я за два часа до вылета сообщил об этом, с какого аэродрома. Телефон был у соседей, позвонил, её позвали, та ещё у меня была, так и передал. И вот уже на аэродроме, где я стоял у машины со всеми вещами в ногах, та и подбежала, обнимая. Мы поцеловались и стали торопливо прощаться. Заметив, что я кому-то машу, та спросила:

- Кто это?

- Парни знакомые. Охрана моя. Следят чтобы больше со мной ничего не приходило.

- Да? Я не видела, чтобы за тобой следили, - закрутила та головой, высматривая несуществующих личностей.

- Да ты своего топтуна не замечала, которого за тобой куратор поставил следить, не то что парней. Да, Анна я всё о тебе знаю и о твоих ежедневных беседах с куратором тоже. Знаешь, я долго думал и решил, вместе нам не быть, доверия друг к другу нет. Я знаю, ты искала меня чтобы поблагодарить за спасение, опознала по фотографиям в газетах, хотела встретится и на тебя вышли сотрудники НКВД. Ты не отказалась им помогать, и стала агентом. Не очень красиво с твоей стороны, поэтому я решил, что мы расстанемся. Так что не нужно слёз, прощай.

Обнимать я ту не стал, а подхватив вещи быстрым шагом направился к самолёту, где уже заканчивалась погрузка. Сама та так ничего и не сказала, отдала ключи от квартиры и смотрела как я ухожу. Кажется, в глазах у той блестели слёзы.

Из-за того, что в самолёте я оказался последним, мне место самое паршивое досталось, у двери, а там дуло, как оказалось. Сам самолёт небольшой, одномоторный, я на таком в Сочи летал. Было шесть пассажиров и несколько мешков с почтой. Сев на боковую лавку, я вытянул ноги, положив их на чемоданчик, сидор под лавку, а вот шинель надел, лётчик посоветовал, сказал, что холодно на высоте. Не только надел, но и застегнул на все пуговицы. Дальше был недолгий разбег и подъём. Это сразу чувствовалось, перестало трясти на почве. Подняв воротник, я поглядывал на попутчиков. Трое знакомых, из штаба корпуса командиры, а вот двое просто с нами летели попутным бортом. Один майор НКВД, второй вообще гражданский, в костюме, мёрз, кутаясь в пиджак. Видимо не сказали, что на высоте холодно, да и погода снаружи не летняя. Нет, пока вполне тепло, но ночами уже холодно.

Я не отвлекался, с Анной давно перегорело, так что единственное что я чувствовал, это облегчение, что всё это наконец закончилось. Так что возвращаться к этой теме не хотелось. Прошло и прошло, умерло и умерло. А так я был хорошо одет, форма новая, пистолет в кобуре, между коленей, прикладом в пол и стволом в потолок, стоит «ППД», чехол с запасным диском на ремне. Одним словом, я лечу на фронт, и я готов к этому. Подумав, награды снимать не стал, пусть будут на положенном месте, хотя опаска потерять была. Я так медаль «За Отвагу» чуть не потерял. Она же к планке тонким колечком крепится, вот колечко и не выдержало. Хорошо спохватился вовремя и Взором нашёл. Зная, что искать, проблем с этим не было. Так и Золотая Звезда также крепилась. Будем поглядывать. А так самолёт гудел мотором, убаюкивал, поэтому не удивительно что я начал проваливаться в сон. Летели часов пять, я то дремал, то просыпался от тряски, и проснулся когда мы пошли на посадку. Особо не трясло, полоса оказалась бетонной. Мы сели на центральный аэродром Киева.

Нас уже ждала машина, «полуторка», наш старший сел в кабину, а мы, покидав вещи в кузов, устроились на них, и так покатили в город. А пока ехали, я узнал, что наш корпус будет находиться в резерве, подчиняется он лично командующему фронта. Судя по энтузиазму командиров, оба капитаны, можно сказать молодые, пороху явно ещё не нюхали, те предполагали, что готовиться наступление, наконец погоним немцев.