Начало тьмы

И Отари, расплачиваясь за свой грех, пришлось отбиваться от рыжей фурии — давясь смехом, он пытался закрыться от ее беспощадных лапок, с удовольствием ощущая их бархатистую мягкость. И увесистые шлепки и тычки, которыми Инар, видимо, решила поднять настроение возлюбленного. Это ей удалось — повозившись минут пять, Отари почувствовал, что все тревоги словно смыло теплой волной блаженства. Освеженной, он спасся бегством в свою келью — Инар никак не могла его там достать, обязанности приковывали ее к пульту, и Отари бессовестно этим воспользовался. До прихода этнографа он хотел поближе ознакомиться с той частью отчета, в которой говорилось о культуре плонийцев…

«Общественное устройство — развитая оседлая община пасторального типа, с преимущественным возделыванием разнообразных растительных культур и симбиотически связанных с ними нескольких видов почвенных животных — преимущественно червей (при воспоминании о длинных полупрозрачных пузырях для воды у Отари что-то медленно поехало в желудке). Так же существуют как отдельные отрасли собирательство и охота за мелкими животными (коих Отари не видел со дня своего прибытия). Тип организации — первобытная анархическая коммуна. Семья как постоянный социальный институт отсутствует (по-видимому, она носит временный характер в репродукционные периоды, но это лишь предположение). Общее впечатление от социальной организации — децентрализованное стихийное самоуправление, ограничивающееся известным набором законов и обычаев, которые весьма пунктуально выполняются. Поскольку местные племена не ведут войн и не организуют массовых охот, этого набора хватает для нормальной жизни».

…Мельком посмотрев, что написано в отчете о социальном поведении, Отари будто бы вновь услышал голос Жюля: «О-о! У них уникальные законы — ничего подобного по терпимости я не встречал…» Действительно — полное отсутствие в языке и культуре таких понятий как убийство и принуждение о чем-то говорило. Вот только о чем? Отари отложил этот вопрос — сейчас его интересовали более конкретные детали. Например, коллективные действа, одно из которых он наблюдал в деревне — оказывается, эти обряды можно было назвать скорее играми, поскольку ничто не заставляло плонийцев участвовать в них. Слово «игра» вдруг зацепило что-то в сознании — словно рыболовным крючком… Но рыбина попалась слишком большая и тяжелая. Попыхтев минуту, Отари сдался — сейчас вытащить эту рыбину ему не по силам. Но знак вопроса остался — и он знал, что не успокоиться, пока не выпрямит его! Во всяком случае стало ясно, что игры-обряды пронизывают всю жизнь плонийцев — просто раньше это не выпирало на передний план. Может быть, эта забава заменяет им отсутствие семьи… И правительства. Мысль не показалась дикой — в конце концов, любые общественные отношения суть игра по вполне определенным правилам. Игры плонийцев по сложности, похоже, не уступали играм землян. Вот только, если у землян и прочих граждан Звездного Мира цели были обозначены вполне конкретно — материальный успех, положение в обществе, семья, то у плонийцев таких явных целей не было. Все эти сложнейшие переплетения отношений на первый взгляд являли собой памятник блистательный… и бесполезный. Поэтому Отари обоснованно подозревал, что это лишь верхушка айсберга. И с нетерпением поджидал Кутюрфа.

* * *

— …Черт знает что… Этнограф на этой планете заменяет три института! И как раз сейчас, когда такое происходит, нет ни одного биолога! — Жюль перевел дух и посмотрел на координатора, словно призывая того разделить с ним это праведное негодование. Отари разделял, но поддакивать не стал, только кивнул. Кутюрф ворвался в его каморку с безумным блеском в запавших глазах и экзальтированными речами на языке — координатора сейчас больше интересовали причины этакого состояния, чем некомплект экспедиции.

— В чем дело, Жюль? И, кстати, где Уном?

Жюль сардонически усмехнулся:

— Сам дьявол не угонится теперь за Уномом.

Отари глянул вопросительно — отвечая на его взгляд, этнограф только виновато пожал плечами:

— Да, конечно, я веду себя глупо. Ничего не объяснив… — он сложил руки на груди и на несколько секунд замолчал, отрешенно глядя перед собой. Между бровей на чистом лбу залегла морщинка, тонкие брови чуть изломаны — скульптурная маска недоумения.

— Кроме всего прочего я ведь провожу и биологические исследования… — начал Кутюрф как будто с середины. — Знаете, простенькие такие — по заданию экзобиологов. Анализ крови, слюны и… прочего — (он забавно поморщился и улыбнулся, глядя на Отари). — В основном, как вы догадываетесь, на нашем общем приятеле. Кстати, вы ничего необычного в нем не замечали? Или в ком другом из плонийцев?

Отари пожал плечами:

— Смотря что называть необычным. Они, например, запретили мне посещать деревню.

Жюль подался вперед:

— За что же?

— За неуместные расспросы о мроге… Тут уж я должен принести извинения — вторгся не в свою область…