Начало тьмы

— Эркин не предупреждал о гостях.

— Ну, знаешь! До этого ли ему сейчас! Передай, что пришел Эванг Ллбван, вот и все.

Стражник нерешительно поднял руку с браслетом — чутье подсказывало ему, что здесь неладно, однако что? Посопев, он набрал код Эркина и слово в слово повторил последнюю фразу координатора:

— Пришел Эванг Ллбван… Впустить?

Пауза. Отари в душе взмолился, чтобы Пауль не оказался окончательно замотанным и вспомнил знакомое имя. Волновался он зря — тренированная память прирожденного системщика не подвела. И после короткой паузы Отари услышал знакомый голос:

— Да, конечно…

…Яркий свет и тепло после сумрачных коридоров казались нереальными, и деловой гомон поначалу был нестерпимо громок. Ило словно окунулся в горячую воду и сразу покрылся «гусиной» кожей.

…Кто-то потянул его за рукав — и Отари натолкнулся на изумленные глаза Пауля Эркина:

— Так это в самом деле вы! Я думал, шутка…

— Какие там шутки, — заметил Ило, покорно идя вслед за программистом, так и не выпустившим его рукав.

— Как же вам удалось?! — Пауль, не находя слов, ткнул пальцем себе под ноги.

— Повезло…

— Что значит — «повезло»? — Пауль усадил его на знакомое кресло в уголке и сел напротив. — Вы сумели вступить в полный контакт?

— Относительно полный. А повезло гораздо раньше — при первом знакомстве с ПУВ. Просто я не знал, что это такое…

— Ага! — Пауль заинтересованно подался вперед. — Значит, в первый раз спасло неведение…

— И малая концентрация ПУВ.

— И теперь вы можете справиться… — тут он, будто что-то вспомнив, перебил сам себя: — Но где же вы скрывались? Ведь мы тщательно проверили всю станцию…

— В поисках останков? — улыбнулся Ило и объяснил: — Меня не было здесь до вчерашнего дня.

Эркин кивнул:

— Приходится поверить…

Его окликнули — он резко обернулся, что-то ответив — вернее, огрызнувшись, что несказанно удивило Отари. Программист представлялся ему образцом сдержанности — с тем самых пор, когда голос его был единственной путеводной нитью в бурлящем котле трюма… Продолжение беседы прервало наметившуюся нить раздумья:

— Вы, конечно, не зря появились здесь. — Пауль улыбнулся открыто и легко, сразу смыв тягостное недоумение. — Но теперь, слава богу, нам вроде бы ничего не грозит… Наоборот! — он сделал размашистый жест рукой, чуть не смахнув со столика букетец псевдоживых цветов. Тот оглянулся — действительно, работа кипела. На случайного посетителя никто не обращал внимания, все в какой-то лихорадочной спешке манипулировали цветовыми объемами экранов прямой К-связи, приникнув к пластинам биоконтактов. Ощущения не обманывали Отари — казалось, содержимое Центра вот-вот закипит. И он вновь обратил внимание на чуть слышный зудящий звук — казалось, звенит в ушах…

— Готовимся, — с гордостью откомментировал Пауль Эркин, блестя глазами. Но сейчас на Отари не действовала эта атмосфера, всегда родная ему — может быть, потому что он уже знал о бесполезности работы.

— …Мы будем учитывать все перемещения плотности воды и концентрации ПУВ в радиусе десяти километров… — Пауль заканчивал объяснения, из которых Отари смог усвоить, к чему готовятся на базе. План Бронтома претворялся в жизнь, постепенно спускаясь к низовым звеньям подробнейшими инструкциями для техников, операторов, контролеров. Центр Управления координировал усилия этих людей с программным обеспечением инфорсетей, направляя их к главной цели — добыче информации. На сей раз добыче в прямом смысле этого слова — живого или мертвого мрогвина.

— …После фиксации симбионта одним из способов к нему будет направлен батискаф с энергозащитой и на месте произведет сканирование и трансляцию включенного кода наследственности…

Отари механически кивал, особенно не вникая, но и не мешая говорить. Эркин был его единственной надеждой… Как же объяснить ему, что не экспериментировать надо, а бежать, бежать! Сидя, как на раскаленных угольях, он еще пытался думать, а не бесполезно сожалеть о каждой прошедшей секунде… Но Эркин был раздражающе самоуверен, он даже не выспрашивал теперь о причинах появления координатора, всецело отдавшись радужным перспективам. С нахлынувшей вдруг враждебностью Отари смотрел на него — бесконечно чужого, далекого… Ничего не объяснить — не надо и пытаться. Тоска клонила голову долу — и он уже не мог осознать неестественность этой внезапной депрессии. В нем бушевала какая-то слезливая обида на всех и вся — на Эркина, так бездарно тратящего время и силы; на Меца Думлока, еще запертого, наверное, в каюте… На Инар — зачем она все время не слушается его! На Жюля… На Унома — где он сейчас? Конечно же, он погиб — как и все остальные… Многие километры пещер, набитые остывающими телами — эта картина представлялась его умственному взору, затмив реальность. Тянулись длинные коридоры… Запрокинутые лица в напряженном оскале… Бессильно повисшие руки… Картина разматывалась, словно нитка с клубка — все быстрее, до головокружения, до тошноты — теперь он медленно падал в какую-то огромную, бешено крутящуюся воронку…